Алиса Фрейндлих о съемках у Рязанова, мистике с Товстоноговым и рискованных опытах

Откровенное интервью знаменитой актрисы.
Наталья Николайчик
|
22 Октября 2015
Алиса Фрейндлих
Алиса Фрейндлих.1970-е гг.
Фото: Игорь Гневашев

«Выходя из кабинета, Товстоногов сказал: «Сигареты мне больше не понадобятся». Сейчас это мистически трактуется, как будто он знал о своем уходе... Георгий Александрович сел за руль, довел машину до моста, остановился у светофора, и ему стало плохо. Вызвали «скорую». Она констатировала смерть. Спустя какое-то время его сестра рассказывала, что когда-то цыганка нагадала Гоге, что он уйдет из жизни за рулем автомобиля. А он не поверил: «Я же такой хороший водитель…» — вспоминает Алиса Фрейндлих. 

Сеанс был один. Во всяком случае — с моим участием. Я в эти авантюры никогда ни до, ни после не ввязывалась, потому что знала — грех. Но в тот раз подружки мне предложили, и я сама не понимаю, как согласилась. Мы впятером или вшестером сидели у меня дома в гостиной за круглым столом, который и сейчас стоит на том же месте. И вот мы пустили по кругу блюдечко и вызвали дух Товстоногова, который сказал нам: «Я далеко не ушел, я постоянно в девятом ряду зрительного зала». Мы задавали еще вопросы, например, я спросила: «Что меня ждет теперь в театре?» Ответ был такой: «Вам надо играть комедию». Не знаю почему, но я ее потом действительно играла. Возможно, так вышло бы и без всякого оккультизма... Но что интересно: на следующий день после спиритического сеанса я пришла в театр, и на глаза мне попался режиссерский столик, который после Товстоногова никто не трогал. Я подумала: вот и доказательство, что все это — ерунда. Столик в седьмом ряду, а не в девятом. Я поделилась этим с Ирой Шимбаревич, помощницей Товстоногова. А она говорит: «Но ведь перед первым рядом раньше стояли еще два литерных» (особые ряды, помеченные не цифрой, а буквой. — Прим. ред.). Действительно, такая у нас была прежде конфигурация театра. Значит, по факту ряд — девятый… Но, повторяю, как бы то ни было — это грех. И я была наказана. Скоро заболела очень тяжело: экссудативный плеврит непонятного происхождения. Врачи подозревали онкологию, меня в Германию отправили на обследование...

Алиса Фрейндлих с отцом Бруно Артуровичем Фрейндлихом. 1950-е гг.
Алиса Фрейндлих с отцом Бруно Артуровичем Фрейндлихом. 1950-е гг.
Фото: Фото из личного архива Алисы Фрейндлих
Игорь Владимиров и Алиса Фрейндлих
«Так случилось, что наш союз распался. Разводясь, мы условились, что будем по-прежнему вместе работать. Какое-то время это получалось, а потом стало рассыпаться…» Алиса Фрейндлих с бывшим мужем Игорем Владимировым
Фото: Валерий Плотников

— Была серьезная опасность для жизни?

— Как выяснилось, эта болезнь меня спасла. Встречать Новый год я собиралась на даче в Сосново. Позвонила и попросила людей протопить дом. Но почувствовала себя плохо... Вместо дачи меня увезли в больницу. И вот когда я там лежала, на дачу ворвались бандиты, которые не оставляют свидетелей. Про эту банду потом в программе «Следствие вели...» рассказывал Леонид Каневский. Главарь банды — прибалт, в Юрмале убил семью коллекционера из четырех человек, чтобы завладеть картинами. В Питере директрису ломбарда задушил проводами... А потом и к нам явился. Оказалось, на мою дачу его навела какая-то подружка, которая сама в Сосново жила. Через нее и вышли на бандита. Его взяли. Даже интервью у него брали. Причем он сказал: «Вот, лишнее доказательство — не грабь там, где живешь..» Так что да, если бы не та болезнь, все могло сложиться печальнее. Без ангела-хранителя не обошлось…

— А может, это все Товстоногов... Вы с ним были единомышленниками, плодотворно работали, хоть и не слишком долго — всего шесть лет...

— В первый раз Георгий Алек­сандрович Товстоногов позвал меня в БДТ в 1978 году, когда узнал, что я развелась с Владимировым. (Главный режиссер другого ленинградского театра — имени Ленсовета — Игорь Петрович Владимиров больше 15 лет был мужем Алисы Бруновны. — Прим. ред.) Следуя логике, Товстоногов решил, что теперь я буду не прочь покинуть Театр Ленсовета. У него и роль для меня имелась — Глафира в спектакле «Волки и овцы», он собирался приступить к репетициям. Мы встречались, и я сказала: «Георгий Александрович, Игорь Петрович сейчас не в лучшем физическом состоянии. Я не имею морального права уходить из театра». Владимиров тогда лежал в больнице, у него с сердцем начались проблемы. И Товстоногов ответил: «Алиса, я вас понимаю. Когда созреете, милости прошу». Я созрела через пять лет.

Алиса Фрейндлих и Андрей Мягков
«С Рязановым мы одной крови, он перфекционист во всем. Когда начались съемки «Служебного романа», мы с ним сами бегали по костюмерным «Мосфильма» и искали для моей героини нелепые наряды» С Андреем Мягковым
Фото: Мосфильм-инфо

— Алиса Бруновна, насколько я знаю, вы вообще мечтали не о драматической, а об оперной сцене...

— Это было предопределено тем, как прошло мое раннее детство. Вокруг бабушки — папиной мамы — в одной квартире жили три семьи: папа с нами и папины две сестры, мои тетки. Одна из них была студенткой консерватории и вышла замуж за сокурсника. И дома проходили всякие разные репетиции, распевки. Стоял инструмент, и все на нем музицировали. Папа (в то время очень популярный актер Бруно Артурович Фрейндлих. — Прим. ред.) прибегал и тоже что-то репетировал. А я ему мешала отдохнуть перед спектаклем. Так получилось, что мне от тетки достался хороший голос. У нее было замечательное контральто. Впервые я слушала оперу именно благодаря ей — в возрасте пяти лет. Тетя с мужем стали брать меня на дипломные спектакли, потому что дома не с кем было оставить. Совсем маленькой я послушала два мощных музыкальных спектакля: «Евгения Онегина» и «Корневильские колокола». И еще долгое время у меня был навязчивый сон: как убитый Ленский падает и скатывается в оркестр. Так меня впечатлила опера.

— Но все же поступать в консерваторию вы не стали...

— Отец отговорил: «Ты будешь как муха на куличе». В том смысле, что я слишком мелкая, чтобы петь в опере. Еще он сказал: «Если ты все-таки захочешь пойти в консерваторию, то сможешь иметь судьбу камерной певицы, не больше того. И там, кстати, сгодятся твои драматические способности. Ну или иди в театральный институт, раз тебе хочется осуществить эти свои страсти. Уж там-то пригодится и голос, и желание петь». Он уже был наслышан от преподавательницы нашего школьного драмкружка, с которой отец был знаком, потому что они вместе какое-то время работали в БДТ и даже дружили, что у меня есть способности. Я занималась там с шестого класса. Играла то старушек, то мужчин... Школы были женские и мужские, так что в драмкружке приходилось справляться только девчачьим составом. И когда, допустим, ставили «Женитьбу Бальзаминова», я играла Бальзаминова. На героиню я не тянула… Героиней у нас была очень красивая девочка Вероника Афанасьева...

Эльдар Рязнов и Алиса Фрейндлих
«С Рязановым работалось замечательно и легко. Он обожает театр и любит театральных артистов. За камерой он даже хрюкал от удовольствия, если видел, что мы хорошо играем». Эльдар Рязнов и Алиса Фрейндлих
Фото: PHOTOXPRESS.RU

— Значит, вы по совету отца пошли в театральный институт. Как знаменитый артист Алек­сандринки, он мог замолвить за вас словечко в приемной комиссии?

— Но он не стал. Сказал: «Как я могу за нее хлопотать, давать ей рекомендацию, когда я даже не видел ее в деле?» Отец ни разу не был у нас на наших кружковых спектаклях. Напрасно та самая преподавательница его упрекала: «Бруно Артурович, вы еще об этом пожалеете! Вы ведь, может быть, станете гордиться вашей дочкой». Но отцу было не до моего драмкружка. Мне было пять лет, когда родители расстались. Началась война, и они потеряли друг друга, и на этом семья распалась. Но какие-то моменты из раннего детства, связанные с отцом, я припоминаю. Он любил мастерить. Помню, до войны, когда мы еще жили вместе, бедность была несусветная, и он — еще начинающий актер — работал в Театре рабочей молодежи, в ТРАМе, зарплата копеечная. Но отец умел мастерить. Как-то собрал транзисторный приемник из разных деталей, очень продвинутый — такой невозможно было купить ни за какие деньги. Еще он раздобыл где-то мотоцикл убогий и сам переделал его в нормальный.

Помню, как мы, дети, обвешивали этот мотоцикл, как виноградные гроздья, когда отец приезжал на нем на дачу, это был предмет невероятного восторга. Ну а после войны отец жил уже с другой семьей и дочкой и не мог следить за моими успехами или неуспехами. В том числе и сценическими. Зато я была на всех спектаклях, в которых он играл. Помню, как весь город ломился, чтобы посмотреть его Гамлета. Отец проявил особенный интерес, когда я пришла в Театр Ленсовета к Игорю Петровичу Владимирову, тогда уже моему мужу. Вот тогда отец стал следить за мной пристально. Даже пришел к нам в дом, чтобы познакомиться с Владимировым, и они долго беседовали. Был даже момент, когда Игорь Петрович предложил ему сыграть роль в Театре Ленсовета. Мы планировали сделать «Цезаря и Клеопатру» Бернарда Шоу. Там, где Цезарь уже старенький, а Клеопатра почти девочка. Не получилось, потому что у Александринки были свои планы в отношении Бруно Артуровича.

Алиса Фрейндлих
Алиса Фрейндлих в фильме «Город зажигает огни». 1958 г.
Фото: FOTODOM.RU

— Но первым вашим театром, куда вы попали после института, был Театр имени Комиссаржевской...

— Тогда существовало распределение. Города, где не хватало актеров, давали заявку в театральные вузы, и им отправляли выпускников, которых заранее не выпросил ленинградский театр. Из моих однокурсников кто-то даже отправился в Комсомольск-на-Амуре. Но несколько человек с нашего курса пригласили в Театр Комиссаржевской: Костю Кадочникова с женой Людмилой Леоновой, меня, Володю Карасева — моего первого мужа.

— Это был студенческий брак?

— Да, мы с Володей учились на одном курсе, потом работали в одном театре. Каждый сезон всей труппой по несколько месяцев проводили на гастролях в разных городах. Эта жизнь была прекрасной и очень веселой. К тому же на гастролях можно было заработать: мы получали по два с половиной рубля суточных, на них жили, а зарплату не тратили. Кто-то с этого купил что-то из мебели, а мы с Володей скопили на поездку в Сочи. Правда, довольно скоро студенческий брак распался.

— Вы развелись, когда в театре появился молодой режиссер Игорь Владимиров...

— Он был приглашен поставить сначала один, а спустя год второй спектакль — «Время любить» и «Случайные встречи». И вот тогда у нас все и началось… В моей жизни это был серьезный зигзаг. В это время у меня вдруг обнаружился туберкулез. Это было эхо блокадного воспаления легких, которое я перенесла совсем маленькой — еле выжила… И вот меня отправили сначала в туберкулезный санаторий под Питером «Сосновый бор», а потом в Крым, и я на полгода выпала из репертуара театра. За то время, что я валялась в санатории, Игорь Петрович получил Театр Ленсовета, которым потом руководил почти 40 лет. А как только получил, позвал меня с собой. Для меня это означало, что нужно отбросить все драматические мысли и выздороветь, потому что я должна пойти за Игорем Петровичем.

Алиса Фрейндлих и Михаил Боярский на съемках фильма «Возвращение мушкетеров, или Сокровища кардинала Мазарини». 2009 г.
«Владимиров целыми «кустиками» брал выпускников. Так к нам в театр попали многие артисты, в том числе и Миша Боярский». Алиса Фрейндлих и Михаил Боярский на съемках фильма «Возвращение мушкетеров, или Сокровища кардинала Мазарини». 2009 г.
Фото: Михаил Клюев

— Множество спектаклей в Те­атре Ленсовета было поставлено с расчетом на вас в главной роли. Как вы думаете, вы могли бы состояться без Владимирова?

— Видите ли, когда он пригласил меня уйти за собой, у меня в городе уже была кое-какая известность. Он меня не в семечках откопал. Потому что на спектакли Театра Комиссаржевской «Светите, звезды!» и «Время любить» ломился весь город. То есть я вписала одну строчку в свою биографию. Владимирову надо было строить театр, собирать труппу. Он везде выискивал талантливых артистов. Так уж сошлись звезды, что мы с Владимировым оказались нужны друг другу в равной степени... Театр Ленсовета тогда был для нас как общий ребенок... Мы с Владимировым даже жили рядом с работой. И часто после спектакля у нас собирался полный дом гостей. Разговоры, естественно, крутились вокруг спектаклей. Владимиров дружил с критиком Сахновским, славным человеком, умницей, который поддерживал наш театр. Для нас это было важно, потому что рядом расцветал театр Товстоногова, у которого был круг приближенных критиков. И они даже допустить не желали, что, кроме БДТ, может возникнуть что-то достойное внимания. Хотя Театр Ленсовета был забит битком. Я помню, по вечерам, когда мы уходили со спектакля, рядом с билетной кассой уже выстраивались люди, дожидались утренней продажи билетов. Многие усаживались на деревянные ящики. Дело в том, что рядом с театром располагался замечательный овощной магазин, где нам, артистам, как соседям, что-то по блату перепадало. И зрители заимствовали у магазина во дворе ящики…

В театр компаниями приезжали зрители из Москвы и со всего Союза, чтобы посмотреть спектакли Владимирова. Естественно, по ту сторону Фонтанки (то есть в БДТ. — Прим. ред.) это все наблюдали, и конечно, возникала ревность. Хотя Владимиров был учеником Товстоногова, у них во многом совпадали взгляды на вещи. Игорь, как и Товстоногов, понимал, что прежде всего надо собрать труппу единомышленников. Где-то в провинции откопал Равиковича, который потом стал одним из самых задействованных в Театре Ленсовета актеров. Целыми «кустиками» Владимиров брал выпускников ЛГИТМиКа. Так к нам попали многие артисты, в том числе и Миша Боярский. Вливались ребята, которые соответствовали группе крови главного режиссера. Артисты его обожали.

Виктор Проскурин, Вера Петрова, Алиса Фрейндлих, Андрей Мягков, Лариса Гузеева в фильме «Жестокий романс»
«Кинематографисты мою внешность считали некиногеничной, поэтому с театром у меня дела обстояли лучше. Хотя и в кино мне удалось многое». Виктор Проскурин, Вера Петрова, Алиса Фрейндлих, Андрей Мягков, Лариса Гузеева в фильме «Жестокий романс»
Фото: РИА НОВОСТИ

Владимиров был очень непосредственный человек. На репетициях один заменял собой отсутствующий зрительный зал. Он и смеялся, когда ему было смешно, и утирал слезы, когда было грустно. Мог кричать как сумасшедший: «Да! Да! Хорошо! Так, так!» Владимирова постоянно упрекали в расчете, что он идет на поводу у зрителя и специально ставит музыкальные спектакли, которые не что иное, как ширпотреб. Хотя, если вдуматься, как можно не идти в том направлении, что интересует зрителя? Для чего тогда все? Театра без зрителей нет. Кстати, Захаров сделал свои знаменитые музыкальные спектакли чуть позже, чем Владимиров свои — «Дульсинею Тобосскую», «Укрощение строптивой». У нас в Ленинграде уже репетировались «Люди и страсти», когда у Захарова возник «Тиль». Спектакль «Юнона» и «Авось» был уже значительно позже. Мы были чуть раньше, но это осталось незамеченным. Тот же Гладков, который стал для Захарова «своим» композитором, начинал-то сотрудничать с нами.

Не могу сказать, что все роли, которые давал мне Владимиров, мне нравились. Я даже пыталась отказываться, но он мне этого не разрешал. Например, когда поставил «Хождение по мукам», я не хотела играть Дашу. А я ненавижу эту «голубистику», во мне нет необходимого для роли «комсомольского начала», но пришлось подчиниться. А были роли, которые я выпрашивала. Я выпросила, например, Малыша в «Малыше и Карлсоне, который живет на крыше». Владимиров говорил: «Это утренний спектакль, тебе будет сложно играть, у тебя полно вечерних». Но я была непреклонной. В это время Варька (дочь Фрейндлих и Владимирова. — Прим. ред.) маленькая была, у меня имелись возможности для наблюдений. У меня был свой малыш.

— Ну а потом вы с Владимировым расстались. И в личном смысле, и в творческом…

— Владимиров был очень контактный человек, с ним легко было дружить, он расположил к себе труппу, его обожали. А уж женщины и того пуще. Но это не означает, что замужество было легким. Так случилось, что наш союз распался. Но разводясь, мы условились, что будем вместе работать, насколько это получится. И действительно, какое-то время получалось, а потом стало рассыпаться… Репетировать что-то новое, например «Вишневый сад», с Владимировым было уже трудненько. Возникали разногласия не творческого порядка, а скорее разногласия характеров. Когда Владимиров предложил мне Кручинину в спектакле «Без вины виноватые», я имела мужество отказаться, чего в театре не позволялось. Атмосфера накалилась, и тут как раз Георгий Александрович Товстоногов снова активизировался. Он потерял двух актрис. Сначала от него в Москву уехала Доронина, потом ушли Наташа Тенякова с мужем Сережей Юрским. И я решила уйти в БДТ, раз у нас с Владимировым не очень дружно продолжается работа.

Алиса Фрейндлих и Георгий Товстоногов
«С Товстоноговым у нас сразу сложилось прекрасное взаимопонимание. Он даже мне сказал: «Алиса, мы с вами только сейчас встретились, а ощущение, что работаем вместе лет тридцать». Алиса Фрейндлих и Георгий Товстоногов
Фото: М.Блохин/Тасс

— Как вас приняли в БДТ?

— Актрисы — довольно ревни­­во. Но внешне все было прилично. Товстоногов радел за интеллигентный тон общения. В театре никогда не было интриг. Георгий Александрович очень следил за внутренней этической температурой и климатом в театре. Все боялись его. Причем боялись не страхом, а уважением каким-то необыкновенным. Ну а меня он какое-то время проверял на звездность. Первым делом назначил на масенькую рольку в «Смерти Тарелкина». Я должна была петь несколько куплетов и танцевать. И Товстоногов увидел, что я с увлечением это делаю. То есть звездности не обнаружил… У него уже в планах был спектакль «Киноповесть с одним антрактом» по пьесе Володина. И Товстоногов предложил мне главную роль. Фактически это была первая полноценная встреча с ним в работе. Это был восторг и прекрасное взаимопонимание. И он даже мне сказал: «Алиса, мы с вами только сейчас встретились, а такое ощущение, что работаем вместе лет тридцать, такое взаимопонимание».

— У Товстоногова вы работали с замечательными партнерами…

— Он собрал потрясающую труппу, лучшую, мне кажется, какую я наблюдала за свою жизнь. Все талантливые, все личности и объединены единым духом. Георгий Александрович вырастил многих артистов: Басилашвили, Стржельчика. Да, Стржельчик уже был звездой БДТ, когда Товстоногов пришел в театр. Но талант его использовался однобоко, он играл приторных героев-любовников, таких красивых, в кудрях и с бантиками. Товстоногов его мял-мял и вылепил отличного характерного актера. Он уводил его от ролей героев, и Владислав Игнатьевич даже обижался какое-то время на Товстоногова, он привык быть любимцем, красавцем. А что касается Басилашвили, то из него нужно было вытащить юмор, характер. Он ведь тоже был хорош собой и ангажирован на роли лирических героев. С Товстоноговым вначале ему трудно пришлось. Олег даже какое-то время хотел уходить из театра. Когда Гога (внутритеатральное прозвище Товстоногова. — Прим. ред.) узнал, что Басилашвили собирается вернуться в Москву, сказал: «Олег, что я слышал?! Не вздумайте, вы мне нужны». Олег остался, и не пожалел. Гога стал давать ему роли на сопротивление и слепил из него того Басилашвили, которого знают и любят зрители… У Товстоногова была замечательная коллекция актеров!

Алиса Фрейндлих
«Невозможно успеть все, что пожелаешь, за обычную, такую коротенькую творческую жизнь. Нельзя быть такой обжорой и жалеть обо всех несыгранных ролях». Алиса Фрейндлих
Фото: Валерий Плотников

— Но здоровье Георгия Александ­ровича было уже подорвано, и в 1989 году его не стало...

— Последняя его работа — «На дне». Когда он ее начал, уже сильно болел. Если читать пьесу, у Горького там все молодые — не больше тридцати лет. А Товстоногов собрал команду актеров, которые были значительно старше персонажей. Ив­ченко — Cатин, Басилашвили — Барон, Стржельчик — Актер, Лебедев — Лука, Крючкова — Василиса. Мне досталась Настя, хотя мне тоже был полтинник. Мы начали репетировать замечательно. Товстоногов, как обычно, попросил нас написать биографии героев, придумать, у кого за плечами какая жизнь. А потом мы расстались на лето, чтобы осенью продолжить работу. Летом Товстоногова пригласили в Америку — поставить, по-моему, «Дядю Ваню», он поехал. Он уже был болен и воспользовался там консультацией врача, который смотрел его сердце, сосуды. Тот ему прописал лечение и сказал: «Если не бросите курить, года не проживете». Товстоногов вернулся в Ленинград страшно напуганный. И стал бросать курить. В театр привезли из Ялты знаменитого иглоукалывателя, кажется, по фамилии Бройко, у которого 97 процентов удачи и только три — неудачи. И это как раз оказались мы...

К иглотерапевту на сеансы собирались группой: Гога, его сестра Нателла, я. Еще из Москвы приехала злостная курильщица Ляля Ко­това, завлит «Современника». Вол­чек по каким-то причинам не добралась до Ленинграда… И вот мы сели, нам всем в ухо всякие иголки повставляли. Забавно это выглядело… Георгий Александрович приходил на репетиции, оставив сигареты… Все думали, что бросил. Но вот он начинал репетировать, потом увядал, увядал, и мы видели, что он даже не смотрит на сцену. Потом делал маленький перерыв, уходил, а когда приходил — начинал бодро и интересно репетировать. Потом мы выяснили, что Гога бегал в сортире выкурить сигаретку. Курить Товстоногов так и не бросил. И действительно, вскоре наступило ухудшение. А тут у нас режиссер Воробьев ставит «Визит старой дамы», идут последние генеральные репетиции. Георгий Александрович, который стал уже совсем плохо ходить, но каждый день выбирался в театр, в этот день сел в ложу посмотреть, что творится на сцене, и попал, как нарочно, на сцену похорон. Валентина Ковель и Олег Басилашвили играли главные роли. Помощница Товстоногова Ирочка рассказывала потом, что Гога вошел в кабинет и сказал: «Ну все, я поеду домой. Выкатите-ка мне мою машину, я давно не сидел за рулем…» Все испугались немножко.

Алиса Фрейндлих с дочерью Варварой и внуком Никитой. 2013 г.
Алиса Фрейндлих с дочерью Варварой и внуком Никитой. 2013 г.
Фото: РИА НОВОСТИ

— Почему?

— Потому что он очень гордился своей иномаркой, но несколько лет не садился за руль. Автомобиль в гараже театра стоял. Администраторы стали перешептываться, чтобы кто-то сел рядом, чтобы Гога не один поехал. А он и не возражал, чтобы его сопровождали. Когда Товстоногов уходил из кабинета, Ира сказала: «Ну, Георгий Александрович, будете потом вздрагивать, вы сигареты забыли на столе». А он ответил: «Они мне больше не понадобятся». Сейчас это уже мистически трактуется, как будто он знал об уходе. Гога сел за руль, довел машину до моста, на светофоре остановился, и ему стало плохо. Вызвали «скорую». Она констатировала смерть. Спустя какое-то время его сестра Нателла рассказывала, что когда-то цыганка нагадала Гоге, что он уйдет из жизни за рулем автомобиля. Он не поверил: «Я такой хороший водитель, что вряд ли».

— Правда, что все главные режиссеры, с которыми вы работали, старались не отпустить вас сниматься в кино? Хотя именно кинороли сделали вас всесоюзно знаменитой...

— Чтобы я сыграла в «Служебном романе», Рязанову пришлось специально ехать к Владимирову. Он сидел у нас дома и уговаривал, чтобы тот отпустил меня в кино. Владимиров не очень охотно, но дал добро на эти съемки. Потребовав: «Чтобы ничто в репертуаре не пострадало! Вот пускай мотается туда-сюда». Что я и делала, несколько месяцев фактически ночевала в «Красной стреле». Но даже при этой загрузке с Рязановым мне работалось замечательно и легко. Он обожает театр и любит театральных артистов. Поэтому для него съемка близка к театральному процессу, он старался снимать последовательно, чтобы вилась ниточка ролевая, чтобы по дороге не терять петли от этого полотнища. И, как и Владимиров, Рязанов за камерой хрюкал от удовольствия, если видел, что мы хорошо играем. Он разрешал всяческую импровизацию, тем более что сам был автором сценария. Но при этом у Рязанова всегда в руках были ножницы, и если ему что-то казалось лишним, он имел возможность это вырезать… С Рязановым мы одной крови, он перфекционист во всем. Когда начались съемки, мы с ним сами бегали по костюмерным «Мосфильма» и искали для моей героини нелепые наряды. Например, мешковатый костюм пятидесятого размера, который должен быть мне страшно велик… Нас самих захватила эта история... Но мы и предположить не могли, какой будет результат. На «Служебный роман» никто особой ставки не делал. Хотя многие картины, на которые сами создатели возлагали огромные надежды, из памяти зрителей исчезли бесследно...

В тему: «Служебный роман героев нашего времени»

Олег Басилашвили и Алиса Фрейндлих
«Басилашвили с Товстоноговым вначале трудно пришлось. Олег даже хотел уходить из театра. Когда Георгий Александрович узнал про это, он сказал: «Не вздумайте, вы мне нужны». Олег остался. И не пожалел». Олег Басилашвили и Алиса Фрейндлих
Фото: Юрий Белинский/ТАСС

— Снимаясь у Тарковского в «Стал­кере», вы понимали, что это станет киноклассикой?

— Конечно, я понимала, что с великим режиссером общаюсь. Ведь до «Сталкера» у Тарковского уже были «Иваново детство», «Андрей Рублев», «Солярис» и «Зеркало». Но при этом он был невероятно легкий человек. Мы познакомились в тот момент, когда в Театре Ленсовета, где я работала, поставили «Варшавскую мелодию», и Солоницын, который там со мной играл, пригласил Тарковского на спектакль. И после Андрей Арсеньевич написал мне записочку, которая начиналась словами: «Госпожа Фрейндлих…»

— Что было как-то нетипично в то время.

— Нетипично. И, между прочим, записочка у меня хранится до сих пор… Он был намерен пригласить меня в «Зеркало» сыграть роль корректора… Но театр — такая штука противная, у нас как раз были гастроли, а я была задействована чуть ли не в каждом спектакле. Никто ведь не будет ради твоих съемок перекраивать репертуар... Мне жаль, что эта история не состоялась. Хотя Алла Демидова чудесно сыграла эту роль. А когда Тарковский стал снимать «Сталкера», он вспомнил обо мне и позвал на роль жены главного героя, сделал пробу с финальным монологом. Надо думать, ему это показалось убедительным. Потому что он сказал: «Монолог снимать не будем, я возьму из пробы». Но когда дошло до финальной сцены, выяснилось, что на мне не тот шарфик, что на пробе. Пришлось снимать снова… А еще обнаружили брак пленки, которую испортили при проявке. И пришлось переснимать начало, но через год. Потому что «Кодак» был в невероятном дефиците. А первая сцена — сцена истерики — была очень сложной, к тому же Тарковский снимал много дублей. Напряжение было таким высоким, что я даже на минуту потеряла сознание. Встреча с Тарковским — значительная для меня, но после съемок мы не пересекались.

Алиса Фрейндлих
«Многие картины, на которые возлагали огромные надежды, из памяти зрителей исчезли бесследно. А на «Служебный роман» никто ставки не делал. Мы и предположить не могли, какой будет результат...». Алиса Фрейндлих
Фото: Юрий Белинский/ТАСС

— И вот теперь — тоже в своем роде пересечение — этим летом на кинофестивале имени Тарковского «Зеркало» в Плесе и Иваново вы получили премию «За вклад в кинематограф»... При том, что у вас в кино не так много ролей.

— Не буду кокетничать, наг­ра­­ды — это всегда приятно, хотя я немного стесняюсь. Да, вы правы, с театром у меня дела обстояли лучше, чем с кино. Хотя и там мне удалось очень многое, особенно учитывая то, что кинематографисты мою внешность считали некиногеничной. Ну и из-за занятости в театре я во многих хороших фильмах не снялась. Специально репертуар под съемки кино никто не подлаживал. Только отпуск можно было пустить на это дело...

— Вас приглашали сыграть Надю в «Иронии судьбы...», Шуру в «Гуса­р­ской балладе», вы могли бы сыграть в «Неоконченной пьесе для механического пианино»...

— Мне даже неловко… Но тем не менее я была туда звана. Не снялась по разным причинам. Ну что ж, другие актрисы там чудно сыграли. Нельзя же быть такой обжорой. Невозможно успеть все, что пожелаешь, за обычную, такую коротенькую творческую жизнь.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
PREMIER эксклюзивно выпустил документальный фильм о Раисе Горбачевой
18 марта эксклюзивно в онлайн-кинотеатре PREMIER вышел документальный фильм «Горбачева» о первой леди СССР Раисе Горбачевой. Фильм снят Продюсерским центром Киностудии им. М. Горького при поддержке Министерства культуры РФ.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог