Александра Захарова: «Отец не только меня родил, он меня создал»

Актриса рассказывает о своем детстве, знаменитых родителях и закулисье театра «Ленком».
Наталья Николайчик
|
31 Декабря 2014
Татьяна Пельтцер, Александра Захарова и Леонид Броневой в фильме «Формула любви». 1984 г.
Татьяна Пельтцер, Александра Захарова и Леонид Броневой в фильме «Формула любви». 1984 г.

«Комплексов у меня было немало... Помню, как-то к нам зашел Олег Николаевич Ефремов. Общался с родителями, а я молча сидела в углу и наблюдала. И тут Ефремов говорит: «Сань, а чего ты даже со мной не поздоровалась?» Я удивилась: «А вы разве меня видите?» — вспоминает Александра Захарова.

У меня не было выбора, кем стать. Как нет его у многих актерских детей. Мы с детства отравлены запахом кулис, так же как цирковые дети, которые, как говорится, понюхали опилок… Так приятно, что сейчас взяли в «Ленком» Татьяну Збруеву! Нашего полку прибыло! Еще у нас работают Александр Лазарев, Александра Волкова, Андрей Леонов и Мария Миронова.

Ее отец Андрей Александрович Миронов был человек особого склада. Наверное, единственный, кто мог бы вписаться в европейский международный кинематограф, в театр, в Голливуд, куда угодно. В Миронова родители вложили невероятное количество сил. Он был прекрасно воспитанным, легким человеком, никогда не нагружал собой и своими проблемами. Как луч света, как глоток воздуха! Легкий, но в то же время с тоской, с болью в сердце. Когда он появился в Театре сатиры, про него Папанов, прошедший войну, сказал: «Ну что у него может болеть? За что он может переживать? Только за подгорелые пирожные». Но он ошибался. У Миронова были разные, очень сложные периоды. Он уже был звездой, когда его вдруг перестали снимать. Это сложно себе представить, но это было. Многие большие режиссеры просто не воспринимали его как серьезного артиста. Помню «Кинопанораму», где Эльдар Александрович Рязанов беседовал с Мироновым и говорил: «Вы комик. Вы, конечно, комик». К тому времени Миронов уже великолепно сыграл в фильме у Германа «Мой друг Иван Лапшин». Герман рассмотрел в нем драматический талант. Он был хорошим психологом и очень чутким с актерами. Помню, как перед тем, как отец приступил к съемкам одного из своих фильмов, Герман делился с ним опытом: «Знаешь, Марк, гостиничный номер у тебя на съемках должен быть очень длинным и просторным. Когда актер приходит что-то требовать, он режиссера видит издали и, пока доходит, угомонится, успокоится, придет в себя, уже будет поскромнее, посдержаннее».

 Марк Захаров с женой Ниной Лапшиновой
«Мама с папой были удивительной парой, всегда на одной волне. Прожили вместе больше 60 лет». Марк Захаров с женой Ниной Лапшиновой
Фото: из личного архива Марка Захарова

У отца тоже, конечно, был выработан свой собственный подход к актерам. Они любили и любят Марка Анатольевича, потому что он сам очень любит и понимает артистов. Папа ведь в прошлом артист. Когда-то он немало поработал в массовке, прежде чем понять: надо менять профессию. Но отец побывал в этой шкуре и поэтому бережно относится к актерам. Выбивает им квартиры, ходит, просит звания, он понимает, что это важно. Следит за зарплатой, чтобы она была достойной. Марк Анатольевич сделал невозможное — вырастил в своем театре несколько поколений актеров. Когда он пришел в «Ленком», не выгнал, не уволил ни одного! Наоборот, вытащил играть главные роли того же Николая Петровича Караченцова. И Александр Викторович Збруев, к счастью, уже работал в театре. Еще папа подтянул к себе Евгения Павловича Леонова, Леонида Сергеевича Броневого, Татьяну Ивановну Пельтцер, с которой успел поработать в Театре сатиры (до того как возглавить «Ленком», отец был там режиссером). Я даже помню, как Татьяна Ивановна пришла в театр устраиваться. Встретила меня и спросила: «Санька, где этот-то?» — «Кто, Татьяна Ивановна?» — «Ну этот… бегает тут все время. Отец твой. Я его ищу!»

Ну а Александра Гавриловича Аб­дулова отец взял с 3-го курса института. А еще пригласил из Саратова молодого Олега Ивановича Янковского. И Инна Михайловна Чурикова пришла. Все вместе они образовали первое поколение «Ленкома». А потом с «Женитьбой Фигаро» родилось второе поколение — Александр Лазарев, Татьяна Кравченко, Дмитрий Певцов, Виктор Раков, Сергей Степанченко, я, Наталья Щукина, боюсь кого-то не назвать. Потом третье поколение — Мария Миронова… А сейчас еще одно поколение совершенно удивительное, уникальное — Шагин, Гизбрехт. Сейчас к нам пришли Балуев, Вержбицкий, Миркурбанов.

Александра и Марк Захаровы
«У меня не было выбора, кем стать. Как нет его у многих актерских детей. Мы с детства отравлены запахом кулис…»
Фото: Starface.ru

Отец помог состояться многим актерам. А ему самому позволила состояться, воспитала его моя мама. Они были удивительной парой. Прожили вместе больше 60 лет. Всегда на одной волне. У них даже давление одинаковое было. Можно померить у мамы и быть уверенным — у отца такое же...

Мама могла бы стать большой актрисой, но отказалась от возможной блестящей карьеры, ушла на второй план и все силы вложила в реализацию отца. Их обоих звал к себе работать Андрей Александрович Гончаров. Маму — актрисой, папу — режиссером. Мама не согласилась. Сказала отцу: «Ты стал бы там заложником моего существования». Потом, когда он возглавил «Ленком», она не пошла и туда, сказав: «Марк, представляешь, какой у тебя груз будет?» Только актриса может понять всю серьезность этой жертвы: как можно отказаться от ролей, не играть королев, Офелий, Кончит и всяких Гертруд. Это удивительно! А ведь со своей осиной талией, с потрясающей фигурой и правильными чертами лица мама могла бы стать очень известной! Не захотела...

В отличие от нее, мне самой известность всегда представлялась очень важной вещью. Мне было лет двенадцать, когда у нас с отцом состоялся серьезный разговор на эту тему. Я выясняла у него, где женщина может стать знаменитой? Помню, он ответил: «Ну, можно страной руководить. Но надо мужчин к себе подтянуть, чтобы советники были мужчины. Тогда можно стать хоть Маргарет Тэтчер, хоть Екатериной Второй… Ну а так — можно стать актрисой, балериной, певицей». Ну я и рассудила, что балерине надо много работать, певице — петь. Вариант руководить страной даже не обсуждался. Актриса — идеальный вариант. Ничего не надо делать, только слушаться режиссера…

Андрей Миронов, Марк Захаров и Александр Ширвиндт. 80-е гг.
«Андрей Александрович Миронов был прекрасно воспитанным, легким человеком. Никогда не нагружал своими проблемами. Как луч света, как глоток воздуха! Легкий, но в то же время с тоской, с болью в сердце». Андрей Миронов, Марк Захаров и Александр Ширвиндт. 80-е гг.
Фото: из личного архива Марка Захарова

Мне было шестнадцать, я заканчивала школу, и родители сказали: «Ты же хочешь быть артисткой?» — «Да, я пойду в театральный». — «Тогда почитай нам что-нибудь», — и сели вдвоем меня слушать. «Вслух почитать?» — спросила я маму. Она говорит: «Ну, хотелось бы вслух». Я говорю: «Тогда «Сон Татьяны». Читала я чудовищно. Пришепетывая, без интонации, без знаков препинания. Родители чудом справились с лицами. А потом Марк Анатольевич сказал: «Ей нужно срочно каких-то педагогов». И меня стала готовить мама. Она репетировала со мной Достоевского, диалог Сонечки и Раскольникова. На прослушивание я надела мамино голубое платье в клеточку. У меня были темные волосы, они закрывали лицо почти целиком — я была такая Мирей Матье, с той только разницей, что челка кончалась ниже носа. И вот я прочла свой отрывок, и Юрий Васильевич Катин-Ярцев, который набирал в том году курс, сказал: «Первый тур вы прошли. Приходите на второй. Только нужно постричься, чтобы были видны глаза». И я постриглась. Под мальчика, совсем коротко. Чем опять не угодила Катину-Ярцеву. Он был в шоке: «Саш, разве можно так? Я сказал: немножко открыть глаза». Я была не права — совершенно поменяла облик. К тому же мне категорически не шла короткая стрижка. Но я опять читала Достоевского. И понравилась Владимиру Георгиевичу Шлезингеру, заведующему кафедрой актерского мастерства. Так я дошла до главного конкурса. А вот там я почему-то перед всей кафедрой прочла басню Крылова. Выбрала самую крохотную, про зайца, где всего пять строчек. И тогда Юрий Васильевич Катин-Ярцев обратился к комиссии: «Вы знаете, вообще-то она талантливая, но просто дура». Встал Этуш и сказал: «Ну, наши дети — это наши дети. Надо брать». И меня взяли.

 Марк и Александра Захаровы
Александре Захаровой годик. С папой Марком Анатольевичем
Фото: из личного архива Марка Захарова

КАК МАМА ШИРВИНДТА НАШЛА МНЕ СОБАКУ

Есть теория, что детская душа сама выбирает семью, в которой родиться. Мне кажется, с выбором я не ошиблась… Мое первое воспоминание о родителях очень странное. Мне, наверное, года три. Я живу с бабушкой на даче. У нас в доме появляются двое, начинают читать мне: «Муха, Муха-Цокотуха, позолоченное брюхо!..» Читают на разные голоса, подхватывают друг друга, показывают муху, подпрыгивают, размахивают руками. Я смотрю на это с тоской, а потом говорю: «Спасибо вам, друзья». Я не узнала своих родителей, которые вернулись с длительных гастролей…

Мое детство пахло шоколадом. Мы жили в Монетчиковском переулке, рядом с кондитерской фабрикой. Фабрика была маленькая, двухэтажная, из красного кирпича. Туда грузовиками привозили какао-бобы, и стоял удивительный запах. Мы жили там шесть лет, и это была теплая жизнь. Работники фабрики выбрасывали из окон фабрики нам, детям, шоколадные конфеты — «Мишек», «Трюфели» — прямо во двор.

У меня была хорошая компания. Познакомились, еще когда на горшках рядом сидели. Отец любит вспоминать историю. Мне было года четыре, и он спросил про одну девочку: «А это кто?» Я говорю: «Это Ирочка-предательница». Просто мы играли в секретики — закладывали под стеклышки разноцветные фантики, бусинки, цветочки, листики и все закапывали в тайных местах. И вот эта Ирочка-предательница кому-то рассказала про такой секретик.

Мы жили в крошечной квартире все вместе: бабушка, папа, мама, мамина сестра и я. Иногда я просыпалась среди ночи, открывала глаза и видела спину отца, который склонился над столом и пишет. Это первое воспоминание о нем.

Евгений  Леонов и Андрей Миронов в фильме «Обыкновенное чудо». 1978 г.
«Евгений Павлович Леонов был очень стеснительным и особенно стеснялся своих пухлых рук с короткими пальцами». С Андреем Мироновым в фильме «Обыкновенное чудо». 1978 г.
Фото: Fotobank.ru

Каждый вечер родители брали пригоршню двушек и шли на Пятницкую улицу, на телефонный узел и обзванивали знакомых по делам. Домашнего телефона у нас, как и у многих тогда, не было. Жили очень скромно. Иногда денег не хватало до зарплаты. Однажды я выручила родителей. Мама жаловалась папе, что деньги совсем закончились и не на что даже купить продукты, и я, маленькая, сказала: «Вообще-то у меня есть деньги». Мама удивилась: «Откуда, Сашенька?» — «Накопила из папиного стола, из бабушкиного буфета», — и выдала им кучу монет. Мы потом довольно долго жили на эти деньги, покупали хлеб и даже масло и колбасу…

Помню, как у меня дома появилось первое домашнее животное. Мама ехала со спектакля поздно вечером на такси, и прямо перед машиной дорогу перебегал еж. В Москве тогда было много парков, и водились ежи даже в центре города. Мама попросила водителя остановиться, сказала: «Будем ловить». Ежа поймали, поехали дальше. Таксист попался с юмором, когда дорогу стала перебегать собака, таксист спросил: «Мамаш, ловить будем?» Ежу я очень обрадовалась. Он жил у нас ночной жизнью — пил из блюдечка молоко, чавкал, фыркал, стучал коготками. Но однажды упал с балкона и ушел в какое-то счастливое будущее. Думаю, он не разбился: внизу была земля, трава, кусты, клумбы. Даже грядки! Соседи наши выращивали помидоры, огурцы и клубнику. Мы все это воровали. Клубнику ели даже зеленую. А соседка кричала: «Паразиты, кровопийцы! Что вы делаете?! Я на это живу!..» Я очень переживала, что еж сбежал, а потом придумала этой истории счастливый финал и соврала маме, что еж нашелся в соседнем доме. Я даже попросила ее пойти в тот дом со мной. Но по дороге не выдержала и призналась, что все придумала. «Зачем?» — удивилась мама. «Чтобы было легче жить!»

 Александра Захарова и Александр Абдулов в фильме «Убить дракона». 1988 г.
«Отец помог состояться многим актерам. Александра Абдулова он, например, взял к себе с 3-го курса института». Александра Захарова и Александр Абдулов в фильме «Убить дракона». 1988 г.
Фото: риа новости

В детский сад я не ходила. Мама тогда работала актрисой в Московском театре миниатюр, который возглавлял Владимир Соломонович Поляков. Этот театр находится в саду Эрмитаж, и все свое раннее детство я провела там. Рядом с Театром миниатюр находилось удивительное деревянное здание с резными петухами, собранное без единого гвоздя. Так называемый летний театр, там тоже проходили спектакли. Когда-то на выставке в Париже этот архитектурный проект получил премию. Но потом случилось непоправимое: летний театр решили сломать, отказались от реставрации. Это происходило на моих глазах. Я была маленькая, не очень понимала, что происходит, продолжала носиться по вымощенным дорожкам, когда кран с огромной болванкой стал разбивать здание. Рядом собрались артисты — моя мама, Мария Владимировна Миронова, Утесов, который там часто пел. У Райкина там проходили концерты. В этом театре играли мхатовские актеры. Там были совершенно легендарные старые билетеры, вахтеры. Собравшиеся люди плакали, глядя, как разбивали их второй дом — театр.

Примерно в то же время мы пере­ехали в первый актерский кооператив, который назывался «Тишина», хотя находился в самом шумном месте — на углу Садового кольца и улицы Чехова, ныне Малой Дмитровки. И туда съехались все артисты: Вертинские, Борис Хмельницкий, Алла Демидова, Леонид Каневский, Борис Буряце, к которому иногда приезжала Галина Брежнева. Дом был похож на театральное общежитие. К нам могли заглянуть в пять утра, попросить спичек или соли. Когда мы туда переехали, мама спросила: «Ты знаешь, кто живет в доме?» Я ответила: «Конечно, на третьем этаже — пудель, на пятом — такса, на пятнадцатом этаже — прекрасная овчарка». Собаки меня интересовали больше их хозяев…

Александра Захарова в фильме «Криминальный талант». 1988 г.
«Притом что уже вышли фильмы «Криминальный талант», «Формула любви», в «Ленкоме» я ходила в массовке 10 лет. Для актрисы это очень много. Потому что годы идут, а женских ролей мало, гораздо меньше, чем мужских…» Александра Захарова в фильме «Криминальный талант». 1988 г.

Когда мне было лет восемь, меня положили в больницу удалять гланды, и я написала маме отчаянное письмо: «Мама, если ты мне не купишь собаку, я выкинусь в окно». Перепуганная мама прибежала с письмом к врачу, а та успокоила: «Нина Тихоновна, у нас кругом решетки. Не выбросится». Но мама все же решила сдаться. С собакой помогла мать Александра Ширвиндта — Раиса Самойловна Ширвиндт. Совершенно уникальная женщина. У нее был очень красивый профиль и прозвище Камея. Я помню ее глубоко пожилой, но очень красивой женщиной. Она была слепой и на ощупь вязала всем кофточки и шапочки. Хорошо все чувствовала руками, у незрячих людей это развито. Могла дотронуться до лица и сказать: ой, какая красивая... Уникальная женщина, очень мудрая и остроумная. И вот после моего письма ей позвонила мама, сказала: «Раиса Самойловна, мне нужна собака, Санька требует». — «Нинка, ты будешь довольна, это немецкая игрушка, фокстерьер».

Жесткошерстную фокстерьершу назвали Бимой. Тогда как раз вышел роман «Белый Бим Черное ухо», и я вся изрыдалась, когда мне его прочли. Потом у нас не одно поколение фокстерьеров сменилось. А сейчас живет эрдель Рома. Так ее назвал отец. Я говорю: «Папа, ну как это? Рома — мужское имя!» А он отвечает: «Рома — в честь города Рима. К тому же у Райкина была жена Рома. Опять же актриса Роми Шнайдер...»

С ПЕЛЬТЦЕР ЕЛИ МОРОЖЕНОЕ НА СПОР

В детстве я не понимала, что гости, которые приходят к нам в дом, — гении. К папе с мамой ведь и Андрей Тарковский приходил, и Виктор Астафьев. Но каким-то чудом я запомнила многое из того, что они говорили. Помню почти дословно, как Астафьев сокрушался: «Если поехать в глубинку — девчонки еще ничего. Они подмажутся, подкрасятся, волосенки завьют. А вот ребята, ребята… Ребята спиваются, вырождаются...»

Даже в школу, спасать меня от отчисления, ходили, бывало, великие актеры. Татьяна Ивановна Пельтцер была у директора несколько раз — объяснялась за мои прогулы. А когда я натворила что-то особо серьезное, взяла с собой на подмогу и Ольгу Александровну Аросеву. Они обе в то время работали с моим отцом в Театре сатиры.

Александре Захаровой 8 лет
«Жесткошерстную фокстерьершу назвали Бимой. Тогда как раз вышел роман «Белый Бим Черное ухо», и я вся изрыдалась, когда мне его прочли». Александре Захаровой 8 лет
Фото: из личного архива Марка Захарова

Меня выгоняли из школы много раз. Начиная с первого класса. Я тогда пришла домой зареванная: «Меня выгнали! Сказали, что я не достойна учиться в советской школе». На что мама рассеянно ответила: «Ну и слава богу!» К моей школьной жизни родители относились легкомысленно. За что я очень им благодарна. Я росла свободным ребенком. Вместо занятий на троллейбусе ездила в «Детский мир» смотреть на игрушки. Или гуляла со своей замечательной собакой. Родители долго не знали о моих прогулах. Они возвращались после вечерних спектаклей довольно поздно и утром долго спали. А где-то в час дня я хлопала дверью и делала вид, что только вернулась из школы.

Дело в том, что я попала на учителей, которые вымещали на мне свои комплексы и какую-то свою неудавшуюся жизнь. Одна, к примеру, била всех деревянной указкой по голове, довольно больно, и грозила «запечатать и сослать в Сибирь». Школа родила во мне желание все время обороняться. Папа это понял, когда во втором классе пошел забирать меня после уроков. Мы шли по улице, я совсем маленькая, и ему захотелось меня обнять, потискать, как щенка. А я отшатнулась: «Уйди, не трогай меня!» Была такая ощетинившаяся.

После выпускного порвала школьную форму, учебники и выкинула все это в мусоропровод… Только сейчас, когда прошло уже действительно много лет, могу хотя бы спокойно проехать мимо своей школы на машине. У меня не связано с ней ничего хорошего. Разве что столовский сильно разбавленный молоком сладкий кофе, который папа называл «бочковой». А еще трехмесячные летние каникулы. Которые я проводила, как правило, с родителями на гастролях.

Помню, как совсем маленькой я ездила с ними в Прибалтику. Я бегала по пляжу в Юрмале, и удивительный актер Всеволод Дмитриевич Ларионов сказал: «Смотрите, смотрите, на Марковом туловище Нинкина голова бежит».

Актеры «Ленкома» на репетиции спектакля «Ва-банк». 2006 г.
«У отца был выработан собственный подход к актерам. Они любили и любят Марка Анатольевича, потому что он сам очень любит и понимает артистов». Актеры «Ленкома» на репетиции спектакля «Ва-банк». 2006 г.
Фото: russian look

В другой раз папа взял меня на гастроли в Молдавию. Мама к нам еще не успела присоединиться, а отцу было не до меня — он репетировал спектакль «Хория» про разрушение церковной звонницы, где Александр Викторович Збруев совершенно уникально играл главную роль. В такой ситуации шефство надо мной взяла все та же Татьяна Ивановна Пельтцер. Мы с ней много гуляли. Татьяна Ивановна понимала детскую душу! Помню, как она мне сказала: «Санька, идем на спор есть мороженое». Мы пошли в парк. В парке стояла будка с надписью «Ынгецатэ», что в переводе с молдавского означает «мороженое». Жара 40 градусов. Татьяна Ивановна взяла полкило мороженого каждому. Целую лохань. И она съела все! А я не смогла осилить. Помню ощущение замороженного живота и горла, а ей хоть бы хны... Пельтцер была моложе всех молодых. Очень заводная, веселая, можно сказать, даже авантюристка.

Как-то Татьяна Ивановна позвонила маме и говорит: «Нинка, я умираю. Приезжай прощаться». Мама накинула на домашнюю одежду пальто, схватила меня в охапку, по дороге купила торт, цветы, мы прилетели на станцию метро «Аэропорт», звоним. Дверь открывает Ольга Александровна Аросева и говорит: «А вас иначе не заманишь!» И мы видим — у них накрыт стол, стоит коньяк, закуски. И обе хохочут...

НА НИКУЛИНА БОЯЛАСЬ ПОДНЯТЬ ГЛАЗА

В окружении моих родителей был только один человек, весь масштаб которого я поняла сразу, еще в детстве. Никулин. Он был моим кумиром. И как-то я с ним познакомилась за кулисами цирка на Цветном бульваре. Он сидел на стуле и гладил свою собаку — у него был замечательный фокстерьер. Никулин со мной о чем-то ласково говорил. А я от смущения так зажалась, что ничего не слышала, а просто присела на корточки и гладила, гладила его собаку. На прощание он протянул мне руку, но я даже попрощаться с ним не смогла. Так и не подняла на него глаз. Отец потом сказал мне, что я себя вела очень невежливо…

Александра Захарова и Олег Янковский в спектакле «Шут Балакирев». 2001 г.
«Как правило, хорошие артисты всегда собой недовольны. И Олег Янковский перед спектаклем очень волновался. Сам себя уговаривал: «Никто же в эту профессию меня не толкал. Сам собрался, выперся, да еще из Саратова…» В спектакле «Шут Балакирев». 2001 г.
Фото: риа новости

Комплексов у меня в те времена было немало... Помню, как-то к нам зашел Олег Николаевич Ефремов. Общался с родителями, а я молча сидела в углу и наблюдала. И тут Ефремов говорит: «Сань, а чего ты даже со мной не поздоровалась?» Я удивилась: «А вы разве меня видите?» Мне почему-то казалось, что меня никто не замечает, как будто меня нет. Вот такие мощные у меня были комплексы! Но, если честно, я думаю, что комплексы — это неплохо. И я за то, чтобы они у людей были. Человек и должен в себе сомневаться! Вот когда сомнения проходят, тогда надо бить тревогу. Как правило, хорошие, большие артисты недовольны собой. И уж точно — они до конца в себе не уверены. Помню, как Пельтцер каждый раз была невероятно сосредоточенна перед выходом. Даже когда мы вместе гуляли по улицам, она, бывало, начинала бормотать текст вслух — прокручивала в голове роли. И переживала, что ее принимают за какую-то сумасшедшую старуху. И Янковский перед спектаклем очень волновался. Сам себя уговаривал: «Никто же в эту профессию меня не толкал. Сам же собрался, выперся, да еще из Саратова…» А Леонов Евгений Павлович был очень стеснительным и особенно стеснялся своих пухлых рук с короткими пальцами. Все они так или иначе осознавали свое несовершенство.

Александра и Марк Захаровы  и Юрием Никулиным с женой Татьяной. 90-е гг.
«В окружении моих родителей был только один человек, весь масштаб которого я поняла сразу, еще в детстве. Никулин. Он был моим кумиром». Александра Захарова с отцом и Юрием Никулиным с женой Татьяной. 90-е гг.
Фото: russian look

С Леоновым помню одну историю, приключившуюся на гастролях в Риге. У него была абсолютно беспородная дворняжка, которую звали Доня. Леонову понадобилось взять ее с собой — из-за нее он даже не ехал с нами на поезде, а прикатил из Москвы на своей «Волге». И вот Евгений Павлович пошел регистрироваться в гостинице, а собаку оставил в машине. Выходит из гостиницы, чтобы собаку забрать, и видит — она убегает. Он бросился за ней с криком: «Доня, Доня, доченька, вернись, Доня! Это же я, Доня». Оказалось, что он перепутал ее с другой дворняжкой. Его любимая Доня, которая в это время преспокойно сидела в машине, была похожа на всех дворняжек мира. Я не знаю, откуда она появилась в их семье, но как-то сын Леонова Андрюша замечательно сказал: «Она сама к нам присоединилась».

У Леонова вообще были особенные отношения с животными. На сцену в «Поминальной молитве» выходил конь по кличке Барсик. Это был старый цирковой конь, которого выкупил театр. Барсик жил в «Ленкоме». Его водили по коридорам, но он с трудом преодолевал лестницы. У Евгения Павловича наладились какие-то свои отношения с этим Барсиком, он его кормил хлебом, беседовал с ним. И если на сцене Барсик начинал куда-то не туда смотреть или не так поворачивался, Евгений Павлович подходил к нему, что-то шептал, и конь возвращался на место. Барсик очень любил людей и выступления и, когда после летнего перерыва в «Ленкоме» начинался новый сезон, на первой «Поминальной молитве» очень радовался, долго кланялся актерам и зрителям.

Александра Захарова и Александр Збруев
С Александром Збруевым. 2014 г.
Фото: Fotobank.ru

Жил Барсик очень долго. Когда не стало Евгения Павловича и «Поминальная молитва» была снята из репертуара, конь остался в «Ленкоме». Его держали на заднем дворе театра, кормили, бережно обращались, водили гулять. Но мне кажется, по Евгению Павловичу Барсик очень тосковал. Я хорошо помню его, ведь в то время я сама уже стала частью ленкомовского «организма».

Марк Анатольевич устроил тайное голосование: брать или не брать меня в театр. Но тут встала Елена Алексеевна Фадеева и сказала: «Слушайте, побойтесь Бога, человек жену не взял в театр! Как же мы про дочь будем что-то решать». А надо сказать, показывала я им отрывок из спектакля «Мамаша Кураж и ее дети», где играла немую дочку. Я наигрывала на дудочке с начесанной головой, как у Анджелы Дэвис, а потом бросалась к матери, и единственное, что могла произнести: «Мама, мамочка…» Это же биологическое слово, оно падает куда-то в желудок у каждой женщины, и срабатывает материнский рефлекс. Мой вопль был животный, и Вера Марковна Орлова, которая была на том показе, плакала. А Юрий Васильевич Катин-Ярцев, у которого я училась в Щукинском училище и который тоже присутствовал на том показе в «Ленкоме», мне потом сказал на лестнице: «Ты хорошо сыграла. По правде». Меня с этим отрывком приглашали пять театров. В том числе и Андрей Александрович Гончаров. Но я пошла в «Ленком». В массовку. И ходила в этой массовке десять лет. Для актрисы это очень много. Потому что годы идут, а женских ролей мало, гораздо меньше, чем мужских…

 Александра Захарова
«Отец не только меня родил, он меня создал. Придумал мне имя, дал роли, «сочинил» мой цвет волос. Потому что от природы я не блондинка, а темненькая. Я — целиком его произведение… Его — и мамы»
Фото: photoxpress.ru

Много лет я была на подхвате в спектакле «Тиль», зрители меня даже не видели. И вот однажды, когда я выполняла свою важную актерскую миссию — перетаскивала в темноте табуретку, меня сильно ударили по голове другой табуреткой. Это стало последней каплей, я сорвалась, написала заявление об уходе. Отец вывел меня из этой массовки и… ввел в другую. Я стала танцевать в спектакле «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Я была рада, потому что зрители меня уже видели.

А еще с 1-го по 10-е января у нас в театре обычно шли детские спектакли. И я играла в постановке «Трубадур и его друзья» четвертую фрейлину на заднем плане. И в одной из сцен махала детям рукой. Меня и это радовало. Актеры — больные люди, как наркоманы, им нужна сцена. Иногда человек всю жизнь служит в театре и всю жизнь так и ходит в массовке. Тот факт, что я дочь Захарова, никак не избавлял меня от такой перспективы. При этом уже вышли фильмы «Криминальный талант», «Заложница», отец уже снял меня в «Формуле любви». Но в театре я не сыграла ни одной заметной роли.

Моим крестным отцом на сцене стал Глеб Анатольевич Панфилов: не побоялся мне предложить мою первую большую роль — Офелию в «Гамлете». Я до сих пор ему невероятно благодарна. Гамлетом был Янковский, Клавдием — Збруев, Лаэртом — Абдулов, Полонием — Козаков, Гертрудой — Чурикова. Невероятная компания! К каждому выходу на сцену я очень готовилась, переживала и в день, на который был назначен спектакль, буквально заболевала. Панфилов это знал и постоянно меня подхваливал.

Ну а Марк Анатольевич иногда прибегал посмотреть из зала, как идут репетиции на сцене. Помню, у меня была сцена объяснения с Гамлетом: «Принц, у меня от вас подарки есть; я вам давно их возвратить хотела…» Янковский отвечал: «Я не дарил вам ничего». — «Нет, принц мой, вы дарили». И я била его по лицу — так придумал Панфилов. Я боялась сделать Гамлету больно и лишь обозначала удар. А он отвечал сильным ударом, с оттяжкой. Абдулов, который наблюдал за моим отцом во время этой сцены, потом очень смешно и точно показывал Марка Анатольевича, который зажмурился и переживал так, как будто он сам получил по лицу.

Была такая история. После премьеры «Формулы любви» замечательный худрук Театра эстрады и Московского мюзик-холла Борис Брунов подошел к Марку Анатольевичу и говорит: «Я все понимаю — Мгалоблишвили и Абдулов с Фарадой… Но откуда ты нашел эту девку в сене с оладушками-то?» И услышал в ответ: «Я ее родил». Отец не только меня родил, он меня создал. Придумал мне имя, дал роли, «сочинил» мой цвет волос. Потому что от природы я не блондинка, а темненькая. Я — целиком его произведение… Его — и мамы.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Ретроградный Меркурий расставил капканы: как сократить риск фатальной ошибки с 27 марта
В начале второго весеннего месяца Меркурий снова идет на попятную, путая планы и провоцируя конфликты между близкими людьми. Во время ретроградности планеты не стоит начинать новых проектов, а также вести важные переговоры. Подписание документов и вообще посещение государственных инстанций лучше отложить на потом.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог