Эмоции во время съемок программы Киры Прошутинской «Жена», которая выходит на канале «ТВ Центр», порой зашкаливают. Приходится останавливать процесс, выключать камеры и подзывать гримеров, чтобы поправить макияж не только рыдающей героине, но и ведущей, которая от сопереживания тоже не может сдержать слезы...
Первые дни осени выдались для Киры Прошутинской весьма напряженными. В своей телекомпании АТВ она готовит к выходу новый блок программы «Жена». Поэтому у телеведущей даже нет времени отпраздновать 15 сентября свой день рождения.
«Этот день всегда отмечаю по-разному: иногда вместе со 150 гостями в студии, иногда с маленькой компанией. В этом году буду, скорее всего, отмечать дома. Лишний год в строке «возраст», конечно, не радует, я не считаю, что «мои года — мое богатство». Хочу как можно дольше ощущать себя молодой и энергичной. Мне интересно делать такой серьезный и большой проект, как «Жена», — пожалуй, самый интересный для меня за всю мою телевизионную жизнь… Работа над программой начинается задолго до того дня, как ее героиня — спутница жизни выдающегося мужчины или сама по себе выдающаяся персона — появляется в студии. Редакторы обрабатывают огромный объем информации, составляют полное досье на будущую гостью. Потом записываются мини-интервью с ее близкими. И только после этого пишется сценарий программы для моих таких разных героинь, будь то Надежда Бабкина, Лайма Вайкуле, Татьяна Тотьмянина или Нелли Кобзон.
Кто-то отказывается стать героиней моей программы, даже те, с кем я близко знакома. Я не обижаюсь: они знают, что им придется честно отвечать на весьма непростые вопросы. А на такую откровенность не все могут пойти. Зато те, кто решился, предельно искренни со мной, их рассказы почти исповедальны. Они бывают настолько драматичны, что я вместе с героинями не могу сдержать слез. Из-за этого в студии все три часа записи гример должен дежурить неотлучно — приходится промокать слезы и поправлять макияж…» Три часа — минимальный хронометраж записи интервью, при монтаже выпуск ужимают до часа. Галина Волчек и Диана Гурцкая установили рекорд, проговорив с Прошутинской больше четырех часов.
Впрочем, не всегда интервью складывается гладко. Например, Елена Образцова спешила на концерт, поэтому нервничала, все время поглядывала на часы, и из-за этого разговор, по мнению самокритичной Прошутинской, получился торопливым. Порой работа над программой приобретает мистический оттенок. Алла Сигалова сразу предупредила, что не будет говорить о своем супруге, режиссере Романе Козаке, который недавно скончался, — слишком уж свежи душевные раны… Сигалова пришла на запись, села в кресло, и — в студии в ту же секунду вдруг погас свет. Пока специалисты пытались устранить неполадку, Прошутинская предложила Сигаловой переждать паузу у нее в кабинете. А там как раз сидел священник отец Владимир из итальянского города Бари, который очень поддержал Киру во время ее недавней серьезной болезни.
«Мы с ним вспоминали мой тяжелый год, и Алла вдруг стала другой. И когда через час наладили свет и включили камеры, сама заговорила с нами о Романе… А Светлана Немоляева пришла на запись простуженной — с насморком, с температурой. Но на актеров «сцена» действует как лекарство: с началом записи Светлана Владимировна ожила, насморк исчез, глаза засияли. Кстати, и для телеведущих работа — лучшее средство от хандры и болезней…»
