Что в нынешнем сезоне в Москве будут носить модницы, решают не они, и даже не дизайнеры. Это решает Алла Вербер — фэшн-директор и байер ЦУМа. Екатерина Рождественская расспросила Аллу о том, что ее связывает с лучшими кутюрье мира…
Екатерина: Аллочка, как-то раз, собираясь идти на интервью к одному актеру, я спросила своего 12-летнего сына, что бы он хотел об этом актере узнать. Сын говорит: «А кто он? И чего он хочет?» Мне очень понравилась эта формулировка. Расскажи, пожалуйста, кто ты и чего хочешь… Алла: Я хочу одевать людей.
Лет двадцать назад думала: ну почему мы должны вечно где-то из-под полы вещи доставать? Надо сделать так, чтобы в Москве, как и во всяком европейском мегаполисе, можно было пойти и купить хорошую одежду! Помню, менеджер «Chanel», поддавшись на мои уговоры, прилетел в Москву посмотреть, где я собираюсь торговать их одеждой. Привожу его на Кутузовский проспект, говорю: «Магазин будет здесь». А он стоит, с ужасом озирается: «Алла, что это все?» Отвечаю: «Это Москва, 90-е годы. Но, поверь мне, через десять лет ты приедешь сюда и не узнаешь ни улицы, ни людей!» В те времена руководство лучших брендов не желало иметь дело с Россией. Считали, что это третья страна, что здесь нет для них настоящего рынка. Но я была полна рвения. И первый бренд, который мне удалось привезти в Москву, был именно «Chanel».
Екатерина: А как ты их уговорила?
Непонятно, как таких людей вообще можно на что-то уговорить…
Алла: Ну, у меня есть такой дар — уговаривать. Я всегда понимала, что надо сразу идти к людям, которые сами принимают решения, минуя их помощников. И если мне отказывали, я говорила: «А давайте еще варианты поищем». Следующим после «Chanel» был «Gucci». Я написала их руководителям во Флоренцию 30 писем, прежде чем мне назначили встречу. Готовясь к этой встрече, я купила себе все от «Gucci»: зеленые питоновые сапоги, костюм, сумку. И вот прихожу на переговоры, а дизайнер Том Форд оборачивается к Доменико Де Соле (президент компании «Gucci». — Прим. ред.) с торжествующим видом: «Ну вот! А ты сомневался, что найдется женщина, которая купит эти сапоги за две тысячи долларов!»
Екатерина: То есть, когда ты хочешь закупить какой-то бренд, ты первым делом сама одеваешься в одежду этой марки?
Алла: Именно так!
Невозможно прийти в офис «Dolce&Gabbana» в костюме от «Gucci». И если мы идем на встречу к Тому Форду, то надеваем вещи его марки — это дань уважения к бренду. Помню, прилетела в Милан ровно накануне переговоров с Армани. Встреча была назначена на девять утра, и на то, чтобы купить что-то подходящее, оставался вечер. И вот я перемерила весь бутик «Armani», но мне почему-то ничего не шло. Что ни надену — чувствую себя как клоун! В конце концов пришлось остановиться на довольно скромных синих брюках унисекс, белой майке и синем свитерке.
И вот я перед кабинетом Армани, человека-легенды, — как тут не оробеть! Захожу, а он сидит за столом… в таких же синих брюках и свитерке с белой майкой. Оказывается, Армани вообще всегда так ходит! Но контракт мы получили!
Екатерина: Благодаря своему костюму?
Алла: Не знаю, может, и костюмчик сыграл роль. А может, то, с каким восхищением я смотрела на Джорджо. Ведь у него совершенно необыкновенные глаза (до сих пор, хотя ему уже под 80 лет), даже не голубые, а просто как море! И светятся! Так вот я, как человек очень неравнодушный к красоте, любовалась этими глазами все два часа переговоров…
Екатерина: Алла, а почему ты решила заниматься такими громкими и дорогими брендами?
Все-таки народ у нас не так много зарабатывал в те времена. И далеко не всем девушкам, которые хотели быть модными, были по карману «Chanel» и «Armani»…
Алла: Живя на Западе, я усвоила: дешевых вещей — миллионы, их все не перекупишь и даже не пересмотришь. Найдешь вещь за 20 долларов, а потом выяснится, что примерно то же самое можно купить в другом месте за десять. Купишь за десять — за соседним углом найдется ничуть не хуже за пять. И так можно дойти до доллара, но всегда кто-то скажет, что для него это дорого. Лучше иметь десять вещей самых надежных и хороших марок — в желающих их купить недостатка нет. Я совершенно уверена, что разумнее иметь одну пару модной и качественной обуви, но от Джимми Чу, чем пять пар дешевых и неудобных туфель или сапог, заплатив столько же. Между прочим, за восемь лет в ЦУМе я собрала полторы тысячи брендов.
Екатерина: А как ты вообще начала этим бизнесом заниматься?
Алла: С детства об этом мечтала.
Мы с родителями жили в Питере, на Театральной площади. И все шесть окон нашей квартиры выходили на Мариинский театр. Так вот моим любимым времяпровождением было забраться на подоконник и смотреть, как подъезжают к Мариинке автобусы с интуристами. Я оценивала, кто как выглядит. Сразу было видно, итальянцы приехали, американцы или французы. Лучше всех были одеты итальянки — тут и сочетание цветов, и очень красивые бусы. А вот когда из очередного автобуса высыпали американки, я разочарованно вздыхала: «Ой нет! Только не это». Американцы в 70-х годах выглядели ужасно, и мужчины, и женщины.
И все обязательно привязывали к сумочке шарф. Родители, правда, моего увлечения не одобряли. Они не хотели, чтобы я связала свою судьбу с торговлей — это у нас в семье считалось чем-то недостойным. Мол, торговый работник рано или поздно закончит свою карьеру в тюрьме, все эти товароведы — сплошное ворье. Моя мама — медик-лаборант, папа — зубной врач, они и меня хотели видеть врачом. И я, готовясь в медицинский институт, два года отучилась в медучилище. Но в институт так и не попала — мы всей семьей эмигрировали. Как только это стало возможно, по приглашению из Израиля… Напрямую самолеты туда не летали. Считалось, что я полечу в Израиль через Вену. Но из Австрии я направилась прямиком в Рим и прожила там год. Надо сказать, в 1976 году Рим был самым модным городом если не мира, то Италии.
Екатерина: Не Милан?
Алла: Милан тогда был маленьким серым рабочим городком. А итальянская мода базировалась в Риме. Там, по улице Виа Венето, ходили самые красивые в мире женщины. Выглядели все как Софи Лорен! Сумки «Gucci», шарфы «Gucci»… И вот я безоглядно окунулась в эту дивную стихию! О чудо! Мне удалось устроиться на работу в маленький бутик на Виа Венето. Я не говорила по-английски, не говорила по-итальянски. Но я была интересная молодая девочка из Санкт-Петербурга с косой ниже попы и чем-то привлекала клиенток. Работа там преподнесла мне первый большой урок: что с чем надо сочетать. Ну а потом отец сказал, что нам надо ехать в Канаду. Вообще-то обычно выбирали Соединенные Штаты. Но отцу казалось, что Канада более закрытая, более цивилизованная страна, к тому же климат там похож на русский.
Мне ужасно не хотелось в Канаду, тем более что я как раз слетала в Берлин, и там мне понравилось почти так же, как в Риме. Но отец сказал, что не для того он прошел войну, досыта не ел, на теплом не спал, чтобы его дочь жила в Германии. Пришлось смириться и ехать в Канаду. Хорошо еще, что нас взяли в Монреаль — единственный город в этой стране, сопоставимый с европейскими по количеству бутиков, магазинчиков, ресторанчиков. Где люди хоть на каком-то уровне стараются выглядеть. И вот в 19 лет я начала свою карьеру. Первым делом я выбрала самый привлекательный магазин и направилась туда. Пришла, представилась. На своем ломаном английском объяснила хозяевам, что хочу работать в их магазине. Они взяли меня — для начала на два дня в неделю. Вскоре выяснилось, что в мои дни продажи возрастают. Я приходила на работу и переодевала манекены.
Потом продавала именно то и в тех сочетаниях, что на манекене. Хозяин магазина взял меня на закупку товара в Дюссельдорф. Я уже успела присмотреться к жителям района, где расположен наш магазин, и знала, что им нужно. В подавляющем большинстве это были модные молодые семьи с работающим мужем и женой, которая проводит время с детьми: водит их в школу, на занятия, берет на ланчи с подругами. И днем они выбирают одежду casual — стильные джинсы, маечки, кеды, все от известных дизайнеров и марок. А вечером, в ресторан или на вечеринку к друзьям, женщины надевают дорогие коктейльные платья, изящные, элегантные, сексуальные. Вот я и посоветовала своему работодателю остановить выбор на вечерних платьях и спортивных костюмах. Помню, как я сама договорилась о закупке с Роберто Кавалли.
Правда, он не считался в те времена великим. Расстраивался и недоумевал, почему Версаче на таком взлете, а он – нет. Словом, с ним нетрудно было договориться. Правда, я хотела закупить товара на 50 тысяч долларов, а Роберто сказал, что продаст только на 350. В итоге сошлись на 250.
Екатерина: Расскажи про него. Что, красавец был мужчина?
Алла: Да не в красоте дело. Ему уже было лет 45. Просто Роберто — один из немногих дизайнеров, который по-настоящему любит и чувствует женщин. Он не скрывает, а выявляет женскую сексуальность — подчеркивает и грудь, и талию… Потому что он настоящий бабник, ходок. Я, правда, была не в его вкусе — полновата, хотя носила тогда 38-й размер. Но Кавалли-то подавай 32-й! Зато мы с ним крепко сдружились, и я потом закупала у него одежду для разных магазинов.
В том числе и для собственных. В конце концов я открыла свой магазин в Монреале, потом второй и третий.
Екатерина: Как ты после всего этого вновь оказалась в России?
Алла: Моими клиентками стали жена и дочь президента крупной сети — «Kmart». У него было 124 магазина, и он недоумевал, почему его жена и дочь одеваются у меня. И пригласил на работу на очень хороших условиях. От «Kmart» меня и послали в Россию. Правда, сначала я занималась тем, что организовывала на простаивающей без работы фабрике «Мостекстильпром» пошив махровых полотенец. Как сейчас помню, в каталоге «Kmart» мои полотенца размером метр на метр двадцать и стоимостью 9,99 доллара. Ну а потом нашлись люди, которые позвали меня заниматься в Москве тем, чем я теперь занимаюсь.
Екатерина: Аллочка, а за то время, что ты в Москве работаешь, среднестатистическая москвичка как изменилась?
Алла: Стала лучше разбираться в одежде.
В 90-е годы люди жили с ощущением, что если не купят сегодня — все, уже никогда не купят. Наживут немного денег — и сразу мчатся тратить, не раздумывая особенно, нужна вещь, не нужна и как ее носить... Еще всем круглосуточно хотелось быть очень красивыми! Каблуки 11 сантиметров, вечерний мейк-ап, блестки, все такое — вау! — с самого утра. А ведь как в Европе, так и в Америке очень строго относятся к тому, чтобы одежда соответствовала месту и времени. Если женщина придет устраиваться на работу в облегающем платье и на шпильках — ее не возьмут.
Еще в Москве существовала и до сих пор еще не исчезла проблема, как сочетать вещи друг с другом. Ведь можно надеть простую юбку-карандаш с правильной блузкой, платочком — и выглядеть шикарно! А можно иметь целый шкаф дорогой одежды, но невпопад. Очень часто русские женщины затягивают с переходом из сезона в сезон, что тоже ошибка.
Екатерина: Говорят еще, что москвички слишком увлекаются черным цветом…
Алла: Мой опыт свидетельствует об обратном. В Москве на ура идет не черный, а белый! Помню, двадцать с лишним лет назад я купила 18 белых диоровских курток с капюшонами. В «Dior» очень удивились — так ведь никто никогда не делал! Покупали в синем, в черном и только немножко в белом цвете. Но когда я привезла свою «добычу» в Москву и куртки разлетелись за несколько дней, меня еще и упрекали: «Что ж ты так мало купила?»
А уж летом тем более никто у нас не хочет носить черное. Что угодно, только не черный цвет! Раньше даже бежевый почему-то не носили, который по праву считается заменителем черного (они равносильны, оба классические цвета). Только лет восемь назад бежевый наконец прижился.
Екатерина: То, что ты сейчас рассказываешь, это очень интересно! Получается, быть байером — целое искусство.
Алла: От байера зависит весь заработок магазина. Потому что можно спустить деньги на то, что потом никто не купит. Бывает, смотришь на очень красивую вещь и знаешь, что не стоит ее брать. Например, однажды я видела прекрасные брюки от «Missoni».
Однотонные! Но ведь бессмысленно везти в Москву однотонные брюки «Missoni», потому что ни одна женщина деньги на них не потратит. «Missoni» — значит, яркие зигзаги, и никак иначе!
Екатерина: Легенды ходят о твоем чутье. Якобы ты лучше всех предугадываешь успех или неуспех дизайнерских придумок…
Алла: Да, у меня есть внутреннее чутье. Бывает, я вижу, что в какой-то коллекции появился яркий желтый цвет. И он меня не отпускает, все крутится в голове да крутится. Понятно, что надо брать! В следующем году все будет только желтое! Естественно, я куплю сто экземпляров черного цвета и тридцать желтого, но желтого я куплю обязательно, несмотря на то что другие байеры мне будут говорить: «Да что вы! Это никогда не будет иметь успеха!» Екатерина: Вот интересно, а сколько вещей ты лично себе покупаешь каждый сезон?
Алла: От пяти до семи.
И ношу эти вещи, пока новые. А старые надеваю разве что в дорогу.
Екатерина: А что бы ты посоветовала в нынешнем сезоне обязательно иметь в шкафу?
Алла: Укороченные брючки. Только ни в коем случае не шорты! Самое ужасное для женщины — это шорты ниже колена.
Екатерина: То есть самое ужасное — это капри?
Алла: Нет. Длина капри — до середины икры. Это как раз самые приемлемые, удобные брючки. Ровненькие, узкие, их носят с балетками и свитерочком — получается дневной модный «лук» (на сленге мира моды — «образ». — Прим.
ред.). Капри — хорошо, а шорты — плохо. Если женщине позволяет фигура, шорты можно носить где-нибудь на курорте, но не в городе. И обязательно — выше колена, иначе они визуально режут ногу и всю фигуру делают непропорциональной.
Екатерина: Ты предлагаешь брючки как повседневную, дневную одежду. А что на вечер?
Алла: Такие же брючки, только из тонкой шерсти. Любого цвета и с туфлями на каблуке.
Екатерина: А еще что, кроме брючек?
Алла: Если у вас красивые ноги — купите прямую юбку-карандаш, она сейчас в моде. А если еще и талия есть, ее хорошо подчеркнуть поясом — сразу получится женственный силуэт.
Сама юбка может быть и черной, и бежевой, и коричневой, и синей. Синий сейчас, кстати, один из самых востребованных цветов. Синюю юбку, например, хорошо носить с оранжевой кофточкой — самое красивое летнее сочетание. Синий хорошо сочетается с бежевым и с белым. И не забывайте про туфли! Утром нужно носить балетки или туфли на маленьком каблуке. К вечеру — переобуться во что-то более нарядное. Если некогда заехать домой — туфли на каблуке лучше взять с собой, но не стоит надевать их утром! Надо ли говорить, что блестки с утра — дурной тон. Так же, как нельзя носить кофточку с блестками в комплекте с джинсами… Наши женщины вообще слишком мало времени уделяют вопросу сочетаемости вещей. К сожалению, не все с вечера продумывают, что они завтра наденут на работу. А утром у нас вечно нет времени, и ничего не остается, как только вытащить из шкафа ту вещь, что висит ближе всего.
Собираясь в поездку, в чемодан многие кидают что попало. В надежде, что удастся собрать из разрозненных вещей комплект. А потом выясняется: белье не подошло к платью, платье —к туфлям, и вообще — караул, мне нечего надеть!
Екатерина: О! Эта тема мне близка! Я как раз скоро уезжаю и уже начинаю собирать вещи. Ну-ка расскажи, как это надо делать…
Алла: Я всегда начинаю с одного какого-то цвета. Если кладу что-нибудь черное, то следом к нему в комплект все, что нужно, черное. Потом — следующий цвет. Получается гораздо меньше вещей, но нет ни одной неправильной.
Екатерина: Алла, а вот я еще хочу спросить. О чем ты мечтаешь? У тебя же все есть — большая карьера, всеобщее уважение, хорошая дочь, много красивой одежды… Но чего-то, наверное, все равно не хватает…
Алла: Я мечтаю возродить ЦУМ в том виде, в котором он задумывался…
Екатерина: «Мюр и Мерилиз»?
Алла: Точно. Знаешь, у меня ведь много книг про «Мюр и Мерилиз». А самую ценную я купила на вернисаже у какого-то деда. Смотрю, лежит на полу раскрытая, и там что-то от руки написано. Оказывается, это расходная книга XIX века, и там все траты — на сахар, на извозчика… А какой каллиграфический почерк! Мне показалось, что это не случайное совпадение. Ведь тогда у ЦУМа только-только появились новые хозяева, которые пригласили меня на работу…
Спрашиваю у деда: «Сколько стоит книга?» Он говорит: «500 долларов». Я, конечно, торгуюсь: «Боже мой, почему 500?» А он: «Я знаю, что у ЦУМа новые хозяева, они дадут за эту книгу любые деньги. Мне просто лень к ним идти». В общем, купила я у него книгу за 250 долларов. Просто я умею договариваться…
Екатерина: Что и говорить… Если уж Армани не устоял!