После успеха своего первого фильма «Изыди!» (его даже выдвинули на соискание премии «Оскар»!) Дмитрий Астрахан очень хотел побыстрее приступить к работе над следующей картиной. Он планировал в начале 1993 запуститься с фильмом «Все будет хорошо». Но Олег Данилов, автор сценария (неизменный соавтор всех фильмов Астрахана), сказал, что ему потребуется еще год на доработку сценария. А снимать ну очень хотелось! И тогда режиссер взялся за экранизацию готовой пьесы того же Олега Данилова «Мы идем смотреть «Чапаева». Астрахан начал подыскивать актеров на главные роли, а Данилов уселся переделывать свою пьесу.
Дело было за малым — найти деньги на фильм. А ведь в то время кино почти не финансировалось. «Я прикинул, что мне должно хватить 60 тысяч долларов, — вспоминает Дмитрий Хананович, — и поехал к своему давнему приятелю Аркадию Турчину, состоятельному коммерсанту — просить денег. Аркаша свято верил в мою везучесть и денег дал». Надо отметить, чутье бизнесмена не подвело: фильм «Ты у меня одна» не только собрал кучу призов на всевозможных фестивалях, но и с лихвой окупился.
Режиссер был уверен: залог успешного фильма — правильно выбранные актеры. «Требовалась такая пара, чтобы зрители безоговорочно поверили в любовь, которую герои не растратили за 20 лет совместной жизни, — говорит Астрахан. — Мне с самого начала ужасно хотелось на роль героини заполучить Марину Неелову, хотя я не был с ней лично знаком».
Но Неелова где-то отдыхала, и до нее долго не могли дозвониться. Режиссер тем временем пересмотрел много претенденток, даже Людмила Гурченко и Ольга Остроумова пробовались на главную роль, и пробовались очень хорошо. Параллельно шли поиски героя. Пересмотрели немало известных артистов, когда вдруг вспомнили про Александра Збруева, который тогда мало снимался. «Его пробы прошли блистательно, — вспоминает Астрахан. — Сразу стало ясно, что герой у нас есть, и так же окончательно я убедился, что его женой должна быть только Неелова. Ей к тому моменту наконец-то дозвонились, и она уже прочла сценарий. Я сам набрал номер Марины и сказал, что она утверждена без проб и мы приедем к ней из Ленинграда в Москву сфотографировать для грима и снять мерки для костюма.
Эта поездка достойна отдельного рассказа. Утром стало известно, что договор с «Ленфильмом» подписан и можно приступать к съемкам. Я весь день носился по переговорам и ничего толком не ел. На вокзале схватил последнее, что было в киоске: два пирожка и пару бутылок пива. Когда поезд тронулся, в нашем купе мы вместе с оператором Юрием Воронцовым и художником по костюмам Олей решили отметить начало работы. Оператор — заслуженный деятель искусств — подготовился более основательно, чем молодой кинорежиссер: у него с собой была бутылка водки. На кураже мы с легкостью выпили эту бутылку, после чего закусили пирожками и запили их пивом. Это стало роковой ошибкой, поскольку пиво оказалось паленым, и мы все жестоко отравились. Утром все были в ужасающем состоянии, просто встать не могли.
А ведь у нас через три часа встреча с главными героями в театре «Современник»! Отправились домой к одному моему приятелю и там кое-как привели себя в порядок… Помню, я все время старался вперед не наклоняться, чтобы потом не пришлось краснеть… Збруев с Нееловой тоже знакомы не были, они поздоровались, улыбнулись друг другу, сели рядышком, и тут — что-то случилось! Между ними создалась аура, возникло волшебное ощущение абсолютной гармонии. Они оба были так красивы, так смотрели и так улыбались, что всем вокруг очень хотелось, чтобы они никогда не расставались».
Дальнейшие события подтвердили: чутье молодого режиссера не подвело. Работать с парой Неелова — Збруев было сплошным удовольствием. Они и на съемки всегда приходили подготовленными и легко импровизировали.
К примеру, эпизод, в котором Тимошин засовывает пьяную жену Наташу под душ, снимали, буквально умирая со смеху. Марина Неелова так разошлась, что выхватила душ и окатила Збруева с головы до пят, хотя в сценарии этого не было. Перед Светланой Рябовой стояла своя непростая задача. Ее героиня Аня — красивая и успешная соперница. «Свете предстояло сыграть не просто любовницу-злодейку, а такую женщину, с которой герой Збруева в принципе тоже мог бы связать свою жизнь, — рассуждает режиссер. — Зритель должен поверить, что она любила его с детства и при этом не являлась какой-то сумасшедшей. От актрисы требовалось быть обаятельной и вызывать сочувствие». Сцены попытки Аниного самоубийства в сценарии изначально не было: «дядя Женя» признавался, что не любит ее, она в ответ молча садилась в машину и уезжала…
Астрахану показалось, что здесь героине нужен отчаянный поступок, бурная реакция — ведь все ее мечты рухнули. Решили добавить попытку самоубийства. Но как, если полсцены уже снято? Стали вместе придумывать, что может предпринять Аня, когда герои расстаются. Астрахан с Даниловым сидели и просчитывали. Справа проходила железная дорога. Но толкать Анну под поезд — почти анекдотично. Вырывать у охранника пистолет и стреляться? Маловероятно: героиня — женщина хрупкая. Пригляделись к дому неподалеку. Олег предложил: пусть Аня попытается выброситься из окна. Сначала она медленно пойдет к дому, пока никто не опомнился, потом побежит, бросится в подъезд, к окну на третьем этаже, распахнет его, за ней кинутся охранники, стащат ее с подоконника... Стояла поздняя осень, солнце стремительно садилось. Не было никаких дублей и репетиций.
Сильнейшую сцену фильма сняли всего за полтора часа, причем с первого же раза.
У Олега Данилова в сценарии был момент, когда жена Наташа возвращается и застает мужа с любовницей. Астрахану эпизод решительно не нравился. «Я поспорил с Олегом, что это излишне, и снимать его не стал. А перед сдачей фильма понял, что ошибся». Сцену требовалось доделать, добавить в уже снятый и озвученный монолог героя несколько фраз. Но Збруев уехал из России за границу на гастроли. Пришлось искать артиста, который смог бы прокричать несколько фраз голосом Збруева. И никто не подходил! Раз за разом Астрахан показывал, как надо кричать, в конце концов звукооператор не выдержал и предложил: «Сделай сам». «Никто и никогда этого в картине не замечает, но часть монолога, в котором Збруев признается жене в измене, произношу я! — смеется Астрахан. — Александра в кадре нет, мы снимали только реакцию Марины.
Збруев после первого просмотра неуверенно спросил: «А это я там орал или не я? Что-то текст этот не помню…»
Картину пригласили на «Кинотавр», но Данилов отговаривал ехать в Сочи: слишком большим был успех «Изыди!» два года назад, а молния, как известно, дважды в одного режиссера не попадает. Астрахан и сам сомневался, пока не увидел готовую картину целиком. Фильм получился отличный, и режиссер решил, что лететь на фестиваль обязательно надо. Нужно было успеть напечатать копию ленты, сделать цветокоррекцию, все в страшной спешке и нервотрепке, — и в итоге Астрахан свалился с подозрением на инфаркт. К счастью, диагноз не подтвердился, но с больничной койки неугомонного пациента врачи отпустили под расписку о снятии с них всякой ответственности.
Режиссер помчался в аэропорт и с ужасом обнаружил, что билетов до Сочи нет. Каким-то чудом уговорил пилотов, летевших в Краснодар, взять его к себе в кабину «зайцем» — в салоне мест не было. В итоге Астрахан успел на фестиваль только к самому закрытию, и фильм «Ты у меня одна» показывали в последний день. Зрительный зал после просмотра дружно встал и устроил картине продолжительные овации. «Помню, ко мне подошел Збруев, напряженный, взволнованный. Он скрестил пальцы «на удачу», да так и просидел весь показ, и у него их свело!» — вспоминает растроганный режиссер. Почти у всех присутствующих на глазах блестели слезы… Конечно, комиссия «Кинотавра» не могла обойти фильм при награждении.
Жюри два раза голосовало, спорило и ругалось. Между Президентским советом и комиссией фестиваля возник конфликт: давать или не давать второй ленте Астрахана главную награду? В итоге Президентский совет во главе с Олегом Янковским и Сергеем Соловьевым исключительно ради фильма «Ты у меня одна» учредил и вручил молодому режиссеру так называемый «Большой приз Президентского совета»…
«Ты у меня одна» — один из тех редких фильмов, который и в работу был запущен быстро, и снимался легко, словно безделица, а на поверку оказался картиной глубокой, задевающей самое сокровенное и важное, — рассуждает Дмитрий Хананович накануне своего юбилея. — Так получается, когда все, кто работает над фильмом, буквально кожей чувствуют СВОЕ кино. Поэтому, думаю, судьба нежно влюбленного в жену инженера Тимошина, обреченного на убогую, «собачью» жизнь в крохотной однушке, заставляет зрителей плакать вот уже почти 20 лет подряд».
