Cоздатели «Секретной службы Санта-Клауса» уверяют: на Северном полюсе, где обитает семейство Санта-Клауса, происходит то же самое, что и в обычных семьях. Семейные проблемы, сложности с детьми, конфликты между старым поколением и молодежью. Как в настоящей сказке, есть здесь и два сына: один — добрый и ласковый, другой — умный и невероятно подкованный технически. Он-то, Стив, наследник на престол своего совсем уже старенького дедушки Санта-Клауса, и находит способ, как с помощью современных технологий (не считая тысячи эльфов) решить столь сложную задачу — доставить детишкам подарки еще до рассвета.
Впрочем, у него, похоже, нет выбора. Если миссия окажется невыполнимой, с семейным бизнесом придется распрощаться. Вот этого-то неоднозначного умника, почти что гения, но с холодным сердцем, доверили озвучить не кому-нибудь, а Хью Лори. За роль желчного мизантропа и гениального диагноста в суперпопулярном сериале «Доктор Хаус» английский актер получает по 700 тысяч долларов за серию, обойдя, таким образом, всех звезд, снимающихся в телесериалах. А еще Лори попал недавно в Книгу рекордов Гиннесса как артист, которого больше всего, если так можно выразиться, смотрят. Еще бы — до восьмого сезона на телевидении мало кому удается дожить.
— Скажите, Хью, почему именно вас позвали в рождественское кино?
Только потому, что режиссер Сара Смит решила привлечь в основном английских актеров озвучивать главных персонажей?
— Может быть, для того, чтобы я хоть на время перестал отвечать на вопросы о докторе Хаусе? (Смеется.) Я даже слышал, что для многих стал большим откровением тот факт, что я, оказывается, англичанин. Большинство зрителей сериала были уверены, что я американский актер. И только услышав меня в «Санте», выяснили, что это не так. Авторы фильма решили, что им нужен кто-то саркастичный и умный для роли Стива, ну и о ком еще они могли подумать, кроме меня? (Улыбается.) Сара, наш режиссер, сказала, что во мне она хорошо чувствует вот это с трудом подавляемое раздражение — оттого что я, по ее мнению, окружен людьми недостаточно умными и образованными, но при этом умудряюсь — опять же как ей кажется — оставаться милым и обаятельным.
Хотя и с трудом. Так вот и этот самый наследник Санта-Клауса тоже с трудом, ценой неимоверных усилий подавляет в себе такие же ощущения — оттого что ему, техническому гению и прирожденному бизнесмену, приходится иметь дело с допотопными эльфами и своими отставшими от прогресса родственниками.
— Но Стив абсолютно уверен в себе и своих способностях. Разве это вам близко?
— Да, его самоуверенность меня несколько смущала с самого начала. Не то чтобы я совсем лишен этого достойнейшего качества, но и награжден им не в такой, конечно, степени. Так же как и пресловутая высокоорганизованность мне совсем не свойственна.
Знаете, я эти слова с трудом даже произношу.
— Но ваш персонаж, с одной стороны, добро делает, а с другой — не совсем по-рождественски, по-доброму себя ведет…
— Вот то-то и оно! Есть в нем необходимая для истинного главы семейства Санта-Клауса (каковым он должен стать) ответственность и вместе с тем чрезмерная напористость, какой-то военно-стратегический подход к празднику. Отсутствует тот самый дух, который у большинства людей с Рождеством ассоциируется. И поэтому он много чего упускает в своей жизни. Но ведь у него есть младший брат Артур, он-то и отвечает за мягкость и чуткость в семье Санты. Господи, да он от волнения может даже дверь не закрыть за собой — и это на Северном-то полюсе! (Смеется.) Я бы с удовольствием на один денек оказался в сапогах своего персонажа, чтобы поучаствовать в такой захватывающей экспедиции по доставке подарков.
Он ведь даже спутниковую систему GPS использует на благо — узнать адрес некоторых детей и проложить маршрут для своих помощников, чтобы они могли туда добраться. Единственное, чего я не ожидал, так это увидеть себя, то есть своего героя, таким огромным. На рисунках, которые мне в начале всей этой эпопеи показывали, он был гораздо стройнее. И то, что, как меня уверяют, у него типично моя ухмылка на лице явно просматривается, совсем не утешает. Тем более что я ее не заметил.
— И все-таки вернемся к доктору Хаусу. Снимаетесь восьмой сезон, и велика вероятность, что он будет последним. И вы наконец-то перестанете жаловаться и говорить, что вас эта работа совершенно доканала…
— А что, я и правда так говорил?
(Смеется.) Знаю, знаю, правда, особенно в первые годы было тяжело. Семья и дети в Англии, я здесь — один как перст. Но сейчас я бы так, пожалуй, не сказал. Да, я по-прежнему встаю в пять тридцать утра и уезжаю на съемку. Но очень многое изменилось. Дети повзрослели, поэтому моя жена больше времени проводит здесь, в Америке. Сыновья учатся в университетах — в Эдинбурге и Бристоле. Дочь вот только недавно обратно уехала в Англию. Но главное, мне стало гораздо легче, и депрессия практически ушла, когда я начал заниматься музыкой. (В апреле Хью Лори выпустил свой первый музыкальный альбом, очень хорошо продавшийся, ездил в турне. — Прим. ред.) От меня трудно подобное услышать, но когда я играю и пою вместе со своими музыкантами, испытываю что-то близкое к эйфории, счастливому состоянию блаженства.
Ведь музыка — это моя первая любовь. И в определенном возрасте человек чаще всего сожалеет не о том, что сделал, а о том, чего не сделал. Вот и я, возможно, стал счастливым потому, что, несмотря на упреки в дилетантстве, осуществил свою мечту. И не понимаю, почему, будучи актером, не имею права быть музыкантом. Только в музыке я себя чувствую свободно, легко, а в актерской профессии всегда переживаю, нервничаю во время работы. В любом случае, говоря о шоу «Доктор Хаус», мы все уже давно делаем его скорее для собственного даже не удовольствия, а удовлетворения. Нет давно уже ощущения, что нужно что-то кому-то доказывать — себе, продюсерам, критикам. Мы эту стадию благополучно прошли. Но до апреля я лично не могу строить никаких планов.
Возможно, продолжение, то есть девятый сезон, и будет. Не знаю. Дэвид Шор, автор идеи и наш главный креативщик, еще сам для себя этот вопрос, насколько мне известно, не решил. Он человек творческий и будет принимать решение только исходя из своего мироощущения. Но так или иначе, я лично чувствую себя как гольфист, добравшийся до 18-й лунки. Уже можно пить и праздновать.
— Похоже, вы и впрямь исцелились от своей депрессии и неврозов. Закрадываются даже сомнения, а не дурачили ли вы нас всех этими жалобами, будучи абсолютно здоровым человеком. Ну да ладно. Скажите, когда все закончится, вернетесь в Англию?
— Я не люблю и не умею составлять планы, жить по плану с календарем в руках.
Оставлять в нем записи типа: «Апрель. Оккупация Польши».
— Летом вы по-настоящему удивили своих поклонников — стали лицом одной из самых известных в мире косметических компаний. И теперь лично отвечаете за крем-сыворотку для лица. Не похоже, что вы сами настолько трепетно относитесь к своей внешности…
— Это очень, знаете, неоднозначная штука. Я имею в виду не крем, а многомиллионный контракт. Я точно знаю, зачем это делаю. Хотя вовсе не уверен, что должен был говорить кому-то, что я это знаю. Они звонят и предлагают. Я отвечаю: «А не сошли ли вы с ума?» Затем они называют сумму. Она огромна. Нереально гигантская сумма. Но на эти деньги я — ну не лично, конечно, — могу построить школу в Сьерра-Леоне, например. И эта мысль уже не покидает, застревает в голове.
Потому что моя репутация или там поза, позиция, которую я занимаю, не идет ни в какое сравнение с возможностью дать образование сотням детей. Нет, я не собираюсь учреждать некий благотворительный проект имени себя — ради того, чтобы потешить свое тщеславие. Я посоветовался с экспертами и положил деньги в благотворительный фонд, которым управляют надежные администраторы в этой сфере. Вот и все.
