— Есть люди, которым надоели бриллианты и жемчуг. Да и неловко иногда дарить драгоценности, а такая вещица подходит.
Фаберже умолчал о том, что на Всемирной выставке в Париже в 1900 году жюри отметило: подобные поделки находятся «на пределе совершенства, там, где ювелирное изделие превращается в произведение искусства».
— Нам хотелось бы увидеть вашу «кухню» изнутри. Не могли бы показать мастерские, магазин?..
— Что ж, извольте. Магазин золотых и бриллиантовых вещей расположен в первом этаже, на остальных и в дворовых корпусах — мастерские Хенрика Вигстрема, Августа Хольминга, Альберта Хольмстрема, Альфреда Тилемана.
Фаберже пригласил журналистов в одну из мастерских второго этажа.
— В этом помещении работают с металлами и эмалями, — пояснил он. — Оно оборудовано по последнему слову техники.
Атмосфера, царящая в комнате, где трудилось несколько ювелиров и десятка полтора подмастерьев, поражала какой-то спокойной сосредоточенностью. Здесь не наблюдалось суеты, каждый занимался своим делом.
— Вызывает недоумение одно обстоятельство: никто никогда не уходил от вас, чтобы открыть собственное дело, — заметил издатель журнала о «красивой жизни».
— Мастеров-то Карл Густавович со всем тщанием выбирает, — не удержался один из заклепщиков, сидевших поблизости за семиместным верстаком.
— Вот вам и ответ, — засмеялся Фаберже.
Он умел находить яркие дарования и создавать условия, при которых они могли полностью раскрыться. Так, в подмастерье Хенрике Вигстреме разглядел и дар ювелира, и организаторские способности. И теперь именно Вигстрем отвечал за все главные заказы фирмы. Состарившихся служащих Карл Густавович никогда не гнал, платил жалованье даже восьмидесятидвухлетнему совсем ослепшему граверу, работавшему в фирме с двадцати пяти. Ювелир всегда заботился о сотрудниках: когда художник-миниатюрист Василий Зуев посетовал, что для его тонкой работы в вечно пасмурном Петербурге недостаточно света, Фаберже построил для него студию в Крыму.
Через холл, главным украшением которого был старинный мраморный камин с зеркалом, прошли в магазин. У дверей стоял расторопный швейцар Сергей, бывший дворцовый жандарм. Он отличался огромным ростом и феноменальной памятью, помнил всех клиентов по имени-отчеству и приветствовал каждого гостя. Не успевала дама выйти из экипажа, как швейцар зычным голосом провозглашал на всю Большую Морскую: графиня такая-то! Высокопоставленным покупательницам это льстило. Кроме того, Сергей собирал сплетни о жизни петербургского бомонда, потом спешил в кабинет Карла Густавовича и все ему докладывал. После этого Фаберже точно знал, что предложить клиенту.
