— Станислав Иосифович, нельзя поменять на меньший размер? В кадре же не будет видно...
— Конечно можно, — согласился он. — Но подумай, не поможет ли тебе это неудобство в создании образа?
И я вдруг поняла, насколько он прав: Соня, интеллигентная еврейская девочка, только что выпорхнувшая из-под родительского крыла, попадает на войну. И хрупкая, незащищенная, стойко переносит бытовые тяготы, в том числе и эти хлопающие на ходу сапоги.
Вокруг вечно вились комары. Приходилось надевать накомарники, даже репетировали в них, снимали только перед входом в кадр. Нас предупредили, что весной в этих краях много клещей, в том числе энцефалитных. Ростоцкий подцепил одного, в местной больнице вытащили, но пока ждали результатов анализов, ему кололи сильнодействующие лекарства. В группе потом над Станиславом Иосифовичем подтрунивали: «Смотрите опять где-нибудь не присядьте». Комары, клещи, глушь кругом непролазная, хоть и живописная... Помню, в дождь дороги размыло настолько, что автобус, который вез нам обед, не удержался и скатился вниз по склону, хорошо, никто не пострадал.
Для съемок на болоте рабочие заранее прокладывали вешками тропу, отмечая, куда ступать: в карельских топях шаг влево, шаг вправо — легко утонуть. Для подстраховки на берегу дежурил взвод солдат. Погода стояла прохладная, и чтобы мы не заболели, для дальних планов разрешали под гимнастерки и юбки надевать гидрокостюмы. С одной стороны, это спасало от замерзания, с другой — сложнее было двигаться. Мы ведь несли еще винтовки, шинельные скатки и рюкзаки, в которых лежали солдатские кружка, миска, ложка, кусок черного хлеба и шматок сала. Так с утра до вечера и шлепали по болоту. Перед крупными планами гидрокостюмы снимали, оставаясь в гимнастерках, и после съемок нас растирали спиртом или водкой.
Приезжавшие друзья Станислава Иосифовича, известные актеры и актрисы, признавались: они ни за что не согласились бы работать в таких условиях. Но мы не роптали, поскольку были увлечены съемками.
— Знаменитая сцена в бане тоже не вызвала возражений?
— Замечу, что на тот момент это, по-моему, был первый подобный опыт обнажения женских тел на экране, и сначала мы дружно отказались. Ростоцкий вроде отступился: «Ладно, приглашу манекенщиц». Но не тут-то было. Однажды собрал всех пятерых: «Надо все-таки сняться в бане. Не хочу брать дублерш — мне нужны ваши эмоции». И так душевно с нами поговорил, что в итоге убедил. Но мы поставили условие: чтобы в павильоне, где выстроен интерьер парилки, не было ни одного мужчины, кроме оператора. Репетировали в купальниках. В центре стояла Оля Остроумова, на ней камера дольше всего задерживалась, ведь девочки восхищаются красивым телом Женьки Комельковой.