Папе казалось, что торговать — низкопробно, но денег занять у бывшей жены при случае не гнушался. Хотя это происходило редко: поводов для общения родители не искали, напрочь потеряв интерес друг к другу. Отец о бывшей жене больше слова не проронил, а мама говорила о нем только в связи со мной: напоминала, что нужно позвонить и пообщаться, а когда я после встречи с папой возвращался обиженным — утешала. Любила меня за двоих.
С отцом мы виделись благодаря бабушкам: маминой — Нине Афанасьевне и папиной — Евгении Эммануиловне, с которой он жил несколько лет после развода. Папина мама с удовольствием приглашала меня к себе. Помню, сидим на кухне, отец выходит из душа в халате. Увидел меня, скучающе говорит: «Ну на, купи себе мороженое» — и достает из кармана банного халата восемь рублей (по тем временам большие деньги для банного кармана!). Откупался? Нет, это была мелочь для него! Думаю, папа даже не знал, сколько мороженое стоит.
Или играем в домино. Бабушка зовет:
— Жень, поиграй с ребенком!
Выиграет два раза и рукой махнет:
— Ну все, учитесь!
Кроссворды папа отгадывал с такой легкостью, будто сам их сочинял. Позже я понял, какая у него была фантастическая память.
В старости бабушка дважды ломала шейку бедра, передвигалась уже плохо, но была в ясном уме. Сидеть без дела не могла: взялась обучать английскому и французскому какого-то соседского мальчика из рабочей семьи... А папа вдруг решил перевести ее на полный пансион в дом старых большевиков. Издевка какая-то! Туда же «ушел» и ее орден Трудового Красного Знамени. При том что деньги у отца уже водились: народный артист имел высшую ставку и постоянную работу на эстраде. Подозреваю, что бабушка не нашла общего языка с его новой семьей и стала лишней в доме. Мне тогда было двенадцать, и она, успокаивая, сказала: «Так будет лучше для всех!» У меня за нее была сильная детская обида. Я навещал бабушку нечасто, но одним из последних видел ее живой. Евгения Эммануиловна очень любила сына и даже если была на него обижена, не жаловалась, защищала. Однажды говорит: «Он был у меня вчера». А я замечаю, что вчера от него всего лишь пришло письмо...
Догадываюсь, что холодность к своим родителям и детям у Евгения Яковлевича от того, что он сам рано лишился отца и фактически вырос без матери. Мой дед Яков Ильич имел выдающуюся биографию: в армии Тухачевского был членом Реввоенсовета, дружил с Калининым, Орджоникидзе, был знаком со Сталиным, Троцким. Он с женой и маленьким сыном поехал в Америку работать во внешнеторговой компании, при том что ни торговых, ни дипломатических отношений между странами еще не существовало и в помине. Весники прожили за океаном четыре года. Наладив там работу, дед переехал сначала в Швецию, затем в Германию, а вернувшись, стал правой рукой Серго Орджоникидзе и за рекордные два года построил металлургический завод-гигант в Кривом Роге.
