А мы с Васей на победу в двух главных номинациях даже не рассчитывали — жюри оказалось бескомпромиссным, для нас это было настоящим прорывом. Когда меня назвали «лучшей актрисой», я выкрикнула со сцены: «Мама, спасибо тебе!» Но она так ничего и не поняла. Посмотрев нашу историю на экране, искренне удивилась: «Ты что, правда меня вот так ждала все время?»
Я видела, как проносится мамина жизнь, уходит красота, приходит онкология. Как она остается одна, пролетев мимо всех своих любовей. Когда узнала диагноз, переживала страшно — горько пила, еще и потому, что до этого похоронила многих близких людей. Уходила моя семья...
В «Кококо» снималась практически в беспамятстве, даже просила Дуню Смирнову отложить работу на год, но она говорила: «Боюсь перегореть». Дуня была в жюри «Кинотавра» и сразу в нас с Васей влюбилась. Тогда же сказала: «Хочу сделать комедию на двух девок, моих любимых актрис — тебя и Аню Михалкову».
Вася был рядом на тех съемках в Петербурге. У меня были постоянные срывы, истерики... Если я начинала выступать на съемочной площадке, Дуня просто уходила. Мы обе выдыхали, а потом она звонила: «Приходи в кафе, поболтаем». Захожу — улыбается:
— Ну что с тобой?
— Да че-то понесло...
Аня Михалкова на съемках виртуозно переключала мое внимание на себя, если замечала, что я на грани срыва. «Яна, мы невидимки!» — как с ребенком со мной разговаривала. И срабатывало. После съемок обычно заскакивали с ней в бар, а потом меня завозили домой. Только передав коллегу Васе из рук в руки, Аня уезжала к себе. Сигарев к моему приходу обычно готовил что-нибудь вкусненькое. Так они вдвоем меня и поддерживали. Дуня на финальном банкете-шапке сказала Васе: «Спасибо, что был рядом». А кино, считаю, вытянула на своих плечах одна актриса — Аня Михалкова.
Мы с Дуней никогда больше не поднимали тему моего поведения на проекте. Но я понимаю, что всем доставляла проблемы своими пьянками и переживаниями. Пыталась потом просить прощения у Сигарева, он притворился, что не понимает, о чем это я: «Не помню, чтобы мне было с тобой тяжело». Хотя наверняка застрелиться был готов! Я видела, как он по-мужски молча все принимал, терпел, ведь непонимание стало бы для меня еще одним ударом. Но конечно, мучил страх, что Вася однажды не выдержит и из моей жизни испарится. Я ведь могла выхлестнуть окна в квартире, вся порезаться... Потом сама же вызывала помощницу по хозяйству. Она сетовала: «Опять у вас все в крови?» Когда с Васей возвращались в чистую квартиру, казалось, и жизнь в ней начнется заново...
