Помещение для нового театра нам выделили на улице Станкевича, за Моссоветом.
— Назовем вас так: Молодежный театр-студия «На Красной Пресне», — предложил Бугаев.
— Но Красная Пресня от нас далеко.
— Никто не станет разбираться в географии.
Костяк театральной труппы составили актеры из студии «Гайдар».
Повезло еще и вот с чем: нас приписали не к главному управлению культуры, а к отделу самодеятельного творчества горкома комсомола — это значило, что в театре нет цензуры. К примеру, секретарь ЦК партии Зимянин заявил: «Пока я жив, ни один режиссер не поставит вредный роман Валентина Распутина «Прощание с Матерой». А я сделал это. Поставил спектакль в качестве дипломного со студентами своего курса в ГИТИСе. Кафедра приняла его на ура, а ректор Рапохин, в прошлом секретарь ЦК ВЛКСМ, просек: если спектакль по крамольному роману выйдет, он может положить партбилет.
— Слава, зачем советскому зрителю трагедия? — выступил он на обсуждении. — Жизнь и так непроста, лучше поставь комедию.
Присутствовавший на показе Ильинский, которого я пригласил в качестве группы поддержки, бросил в пространство:
— Слав, а Рапохин-то говно!
— Итак, продолжаем обсуждение, какие еще будут мнения? — дал задний ход ректор.
В итоге спектакль был принят. Девятнадцатилетняя Машка получила роль старухи Дарьи. Поражался, как она, красавица, не боялась выглядеть страшной, натирая лицо пеплом.
Я поставил шекспировского «Отелло» и на роль венецианского мавра пригласил Алексея Петренко. Его жена Галя Кожухова, та самая журналистка из «Правды», заявила мужу: «Даже не думай, соглашайся».
— Леша, — сказал я, — хочу заранее предупредить: у нас не будет Яго.
— Как не будет? В этом же весь смысл!
Но я объединил двух героев в одного (эх, Шекспир, наверное, в гробу перевернулся), и получалось, что чувство ревности глодало Отелло изнутри, он сам себя накручивал так, что не требовалось никакого Яго. Роль давалась Петренко тяжело, а тут еще мои молодые безбашенные ребята постоянно над ним подтрунивали. Когда он душил Дездемону, я его торопил: «Побыстрее!» Но Алексей Петренко — артист реалистический и с каждым разом душил героиню все дольше, что-то тихо приговаривая себе под нос.
