— Да ладно, не ври!
А я не врала — правда не курила!
Родители ничего мне не запрещали, но я не пользовалась этой свободой. Могла задержаться допоздна и спокойно предупредить об этом маму: «Не волнуйся, меня Сережа до подъезда проводит». Больше всего маме запомнился мой поклонник еще из детского сада — Вадик. Его родители звонили нам домой и жаловались: «Не знаем, что делать, — он с именем Аня ложится и с именем Аня встает». Потом они собрались переезжать, но Вадик занял оборону: «Без Ани никуда не поеду!» Пришлось им остаться в нашем районе из-за этой любви. С Вадиком мы дружили, за руку вместе пошли в первый класс...
В отношении маминых женихов я была ужасной эгоисткой. Когда за ней кто-то начинал ухаживать, нагло заявляла: «Это моя мама, ясно вам?» В результате она так и не устроила свою жизнь. Тот самый случай, когда родителям не стоит слушать своего ребенка и жертвовать собой.
Либеральное воспитание в нашей семье шло от моего дедушки. Он, мягко говоря, не очень уважал советскую власть (его отец прошел двадцать лет лагерей), и это доходило до того, что даже запрещал мне носить пионерский галстук: «Выйдешь из школы, сразу снимай эту удавку и — в карман!» Дед мой — красавец, наполовину грек, наполовину эстонец. Как-то он съездил в Грецию и привез мне оттуда красивое платье. Все в классе завидовали, а я в свою очередь с потаенной печалью смотрела на девочку, которой родители привозили капроновые колготки — невиданная роскошь по тем временам. Однажды она их зацепила — пошла стрелка, и колготки тут же были выброшены в урну. Два часа я ходила около нее кругами и все-таки вытащила их из мусорки: постирала, подлатала — и с гордостью носила со своим платьем. Помню, как сидела на площади Искусств, ждала бабушку — это была моя «точка»: ко мне подходили иностранцы, угощали жвачкой. Знали, что русские дети такого лакомства никогда не видели. Жвачки были цветными, а русскую «резинку» мы красили красным фломастером, чтобы она хоть немного походила на импортную. Вот так я по-детски «фарцевала». Бабушка из-за этого ругалась: «Иностранцы! Вдруг ребенка отравят?» А дед, наоборот, держался прозападных взглядов: «Иностранцы гадостью не накормят!» Когда дедушка смотрел чемпионаты мира по футболу и его спрашивали, кто выиграл, мол, наши, дед всегда со смехом отвечал: «Ваши, ваши!»
— А актрисой вы решили стать вслед за бабушкой?
Бабушка была старше дедушки на тринадцать лет — как говорят, роковая женщина! Она очень молодо выглядела и не позволяла себе даже в булочную выйти не при параде. Да и само слово «бабушка» к ней не очень подходило. Запрещала себя так называть — только Поленькой. Она была актрисой и часто брала меня с собой в свой Театр музыкальной комедии, где царил вечный праздник — все пели, танцевали. Естественно, круг общения у Поленьки состоял из одних актеров, и я на них с детства насмотрелась. Но задачи стать одной из них себе не ставила.
