Незадолго до того как мы познакомились, Мордюкова разошлась с Владимиром Сошальским. Хоть она и стала десятой женой актера (по поводу этого «юбилея» много шутили коллеги Сошальского по Театру Советской Армии), их отношения скрепляла большая любовь. Нонна Викторовна перебралась в скромную квартирку мужа. Но вскоре заявила ему: «Мне здесь тесно». И затеяла капитальный ремонт. «Я там посносила стены, Володя не возражал», — делилась она.
То есть жить с Сошальским она собиралась долго и счастливо, но дело кончилось разводом. В минуту откровенности я поинтересовалась:
— Нонна Викторовна, почему ваш брак распался?
— Надоело стоять на третьей позиции.
Могу догадаться, что значило это выразительное словосочетание. Владимир Борисович до конца своих дней был мужчиной видным, его окружали поклонницы, они его обожали, и многим он отвечал взаимностью. К тому же шумные компании друзей в ресторане Дома кино Сошальский предпочитал тихим вечерам в семейном гнездышке, что не могло устраивать такую женщину, как Мордюкова.
Вообще Нонна Викторовна была человеком настроения. Собираемся мы, к примеру, вместе с коллегами выезжать на концерт. Если Мордюкова входит в автобус и подхватывает беседу, значит, она в прекрасном расположении духа. Если сидит, отвернувшись к окну, и молчит, лучше ее не трогать, а то рискуешь попасть под горячую руку. Мало не покажется! В какой-то момент и в ее отношениях с Сошальским, видно, нашла коса на камень. Но Мордюкова если и сожалела о разрыве, то только в душе, о Сошальском она практически никогда не говорила.
А вот о первом своем муже Нонна Викторовна вспоминала часто. Что интересно, Тихоновым или Славой его почти не называла, чаще говорила примерно так: «Когда я была женой Штирлица...» Мордюкова очень жалела, что они разошлись: «Как же глупо все между нами получилось! Мы были молоды, ни я, ни он не знали жизни по-настоящему, вот и не ценили то, что имеем. А как хорошо было бы сегодня жить вместе со Славой, оставаться его женой. Жаль, что этого уже не вернуть».
Однажды были вместе на гастролях. Вышли прогуляться по городу. Нонна Викторовна произнесла с ностальгической ноткой:
— Здесь у нас был роман с Мишей.
— Каким Мишей?
— Ульяновым, — и замолчала.
Я не стала ни о чем расспрашивать, хорошо знала: иногда Мордюкова скажет фразу и поставит на этом точку. И никогда в таких случаях не пыталась вызвать ее на откровенность. Да мне и неловко было, все-таки Нонна Викторовна годилась мне в матери. Она и ценила меня за то, что не лезу в душу. Разговор об Ульянове больше не возникал. Знаю лишь, что чувства накрыли обоих, когда снимались в «Простой истории». Но Михаил Александрович был женат, разрушать свою семью не собирался. И мне вдруг стало понятно, почему как-то особенно пронзительно прозвучала и так запомнилась зрителям фраза, сказанная Мордюковой в картине: «Хороший ты мужик, но не орел». В ней, оказывается, было столько личного...
Когда Мордюкова снималась в «Родне», влюбилась в Никиту Михалкова. А тот потребовал от нее жертв ради искусства: на экране ей предстояло появиться с химической завивкой и металлическими коронками на зубах. Нонна Викторовна наотрез отказалась, возможно, потому что не хотела появляться перед Михалковым в таком виде. Жаловалась мне: «Это полный кошмар!» Никита подключил к уговорам автора сценария Виктора Мережко, они даже грозились снять Мордюкову с роли, если не пойдет на предложенные условия. В конце концов она согласилась.