В Лондоне у нас был знакомый, который владел информацией о том, где обедают-ужинают известные британские музыканты. И мы полтора часа ждали столик, чтобы сесть рядом с Дэймоном Албарном (вокалист Blur и Gorillaz). Конечно, оказались не одни такие — какой-то подвыпивший мужик уже впаривал ему свою пластинку. Потом в Москве я разводил наших бедных представителей шоу-бизнеса, рассказывая, что Лагутенко общается в Лондоне со всеми мировыми звездами.
И в подтверждение показывал фото, на которых Илья действительно стоял с ними в обнимку, пожимал руку или оживленно беседовал. Все эти кадры мы сделали в Музее восковых фигур мадам Тюссо! Потом Илье удалось сняться в массовке фильма «Святой», где играл Вэл Килмер. И мы об этом столько говорили! Хотя вся роль заключалась лишь в том, что Лагутенко в костюме химзащиты переставил какой-то бак — даже лица под шлемом было не разобрать.
В Москве я раздал около ста пятидесяти кассет, но никто не хотел ставить «Мумий Тролля» в ротацию с его песнями вроде «Кот кота ниже живота» — стеснялись, ведь ничего подобного тогда еще у нас не было. Мы подписали унизительный договор с Rec Records, с Шульгиным... Резкий перелом произошел после фестиваля видеоклипов «Поколение-96» — там за клип, снятый Михаилом Хлебородовым, мы получили приз. С этого момента «Мумий Тролль» стал собирать залы не меньше, чем Филипп Киркоров.
Своего старшего сына я назвал в честь Лагутенко, и когда Илье было шесть лет, он однажды прибежал ко мне и сказал: «Папа, как я ненавижу твой «Мумий Тролль»!» Я был просто поглощен нашим проектом. Однако со временем понял, что Илья не столько сам дружил со мной, сколько позволял с собой дружить. Поэтому и на мой жест особого внимания не обратил. А когда я уже жил со второй женой в Москве и у меня опять родился сын, я его назвал Максимом — в честь радиостанции, которая с трудом, но согласилась поставить в эфир песню из нового альбома «Мумий Тролля» (как обещал ее директору).
Лагутенко тогда зашел к нам в гости и вместо поздравлений с рождением ребенка протянул: «Ну все, кончился рок-н-ролл!» Но он ошибся. Мои дети были сыновьями рок-н-ролльного полка. Я даже придумал специально для них настольную игру «Стереотопия», цель которой — стать легендой эстрады. Все восемьдесят восемь возможных ходов из нее я пережил на собственной шкуре. Сейчас у меня любимая жена Настя, и моим младшим дочкам — Маше с Дашей — только предстоит прожить на игровом поле папину биографию.
Самым счастливым временем было, когда мы с семьями обитали в «Мумий-доме», который сняли в поселке Железнодорожном. Особняк принадлежал бывшему снабженцу Брежнева: внешне весьма скромный и очень богатый внутри. Мы там жили как в хипповской общине: вместе репетировали, вместе справляли Новый год. А моя первая супруга на всех готовила. Изредка в гостях появлялась мама Лагутенко и старалась всячески участвовать в нашей жизни. Несмотря на эйфорию успеха, продолжала незаметно отстаивать интересы «любимого Илюшеньки». Особенно много упреков от нее посыпалось на мою голову, когда появилась Земфира...
Для того чтобы раскручивать новые музыкальные коллективы, мы вместе с Ильей создали компанию «Утекай Звукозапись». Однако к Рамазановой Лагутенко сразу приревновал и стал вести себя с ней по-снобски. Подкалывал, приходя на студию: «Развели тут джаз!» Земфира закрывалась и на нападки не реагировала. Хотя изначально была настроена к «Мумий Троллю» очень хорошо: именно его альбом «Икра» подтолкнул певицу к тому, чтобы начать движение в шоу-бизнес. Она находилась в апатии, в поисках своего стиля, а потом, лежа в больнице у себя в Уфе, услышала Лагутенко и вдруг отчетливо поняла, какую музыку ей интересно играть.
