— А не боялся ли Евдокимов, что вы, молодая красивая женщина, вдруг однажды решите устроить свою личную жизнь?
— Очень боялся. Он меня безумно ревновал. Как-то (Насти еще не было) я собралась съездить к подружкам в Германию. Миша отпустил меня, но ужасно по этому поводу переживал. Помню, приехал накануне моего отлета, сидит на кухне, молча журнал листает и пытливо на меня поглядывает. Вдруг видит на последней странице объявления знакомств.
— Так ты зачем едешь? Тебя там знакомить, что ли, будут?
— В каком смысле? Да ты что?
Я даже не сразу поняла, что он имеет в виду. Прощался он со мной чуть ли не со слезами на глазах. Я его успокаивала: «Это же мои подружки детства, мы с ними так давно не виделись. Миш, ну перестань».
Он ведь прекрасно понимал, что связал меня по рукам и ногам. А мне, может, хотелось, чтобы все было как у всех. Я — человек домашний, семейный. Мечтала иметь свою семью, чтобы дети и муж собирались по вечерам за одним столом. Но что поделаешь, если не получилось! Вешаться? «Послали тебе любовь, наслаждайся каждой минутой, ведь не всем женщинам выпадает такое счастье...» — повторяла я про себя как заклинание.
Да, трудно было, очень трудно. Столько лет быть вместе и в то же время не вместе. В Москве мы особо на людях не показывались, на гастролях он чувствовал себя свободнее, после концерта мы могли пойти и на банкет, и в гости. Надо сказать, что от окружения он меня не прятал. Всем говорил: «Это моя любимая женщина, мы из одной деревни. Это мать моих детей». Иногда даже представлял как свою жену. Моего сына Миша очень любил и даже предлагал усыновить его. Но тот своего отца помнил, общался с ним и поначалу настороженно относился к Евдокимову. Конечно, мальчик переживал, что его родители разошлись. Потом привык...
Как только родилась Настя, я перестала ездить с Мишей на гастроли. Мне уже было не до этого. И что уж там происходило, я не знаю, но «звоночки» стали поступать. Настеньке было уже годика три. А тут мне кто-то из «добрых людей» доложил: мол, видели Мишу в компании какой-то молодой девицы, даже показали ее на фото рядом с ним. Для меня эта новость была неожиданной. Лет восемь верила ему безоговорочно. А потом... пошли сплетни. «Ты что думаешь, Надь? Да на твоего Евдокимова, знаешь, сколько вешается?» — открывали мне глаза «доброжелатели».
Я не выдержала и накануне его гастролей в Америку вызвала Мишу на серьезный разговор. Показала ему опубликованное фото в газете, он пытался отшутиться, хотя все было очевидно.
— Нет, ничего подобного и близко нет! Дюля, мало ли чего тебе скажут! Что ты слушаешь всякую чушь?
Понятно, человек известный и публичный, а тем более мужчина, не может устоять перед соблазном. Это я с возрастом поняла, а тогда думала, что наши отношения — чистые и доверительные — не могут быть испачканы грязью... Какая я была наивная!
