Увольнять для него было очень мучительно — судьба же человеческая каждый раз решалась. У Юры началась гипертония, он два раза ложился в клинику. Хотели ему чуть ли не инвалидность ставить. В тот период заводу выделили земельные участки. И Юра предложил: «Давай посмотрим?» И вот мы приехали сюда, здесь было абсолютно голое поле. Только несколько берез и овраг. Я сама выбрала это место, и мы потихоньку начали строиться. Первое время, пока Юра еще работал, я одна тут жила в деревянном срубе. Вокруг ни заборов не было, ни собак мы еще не завели. Мои приятельницы говорили: «Как ты не боишься?» Но знаете, у меня никогда не было страха. Наверное, правду говорят — если человек не думает о плохом, то оно к нему и не приходит.
— У вас тут просто целая мини-ферма теперь.
— Начали строить дом, возить стройматериалы. В те времена каждый кирпич, каждая доска доставались с таким трудом! Все это складывалось под рубероид, хранилось под открытым небом. Поэтому желающих стащить было хоть отбавляй. Как-то раз пришел один бомж, Толян. «Я, — говорит, — буду у вас здесь охранять». Ну, будешь охранять — охраняй. Сначала какую-то будочку себе сделал. Потом Юра ему с завода корпус от старого автобуса притащил. Он его внутри оборудовал и стал там жить: поскольку был запойный, его жена из Москвы выгнала. Охранял он до той поры, пока мы не заметили, что из-под рубероида стали пропадать доски. Он с приятелем их потихоньку продавал, чтоб на выпивку хватило… Тут уж Юра сказал: «Все, Толян, я тебя выгоняю». А он тут уже прижился, ему идти некуда. В то же самое время знакомый сельский начальник предложил Юре забрать и забить для заводской столовой корову и нескольких коз — тогда сельское хозяйство рушилось, он просто не знал, куда их деть. Рядом как раз мотался наш Толян: «Юрий Израилович, а давайте мы их себе заберем? Я люблю животных, буду за ними ухаживать». Юра ему: «Какое ухаживать? Ты же пьешь». — «Я брошу!» Через неделю принес справку: закодировался. И вот с тех пор у нас появилось свое хозяйство. Толя действительно ухаживает за нашим «поголовьем». Руки у него, когда не пьет, золотые. Смастерил для них стойло. У нас и коровы есть, и козы, и барашки, и куры. Всегда свежие яйца. Потом — слухами же земля полнится — кто-то донес его жене, что Толян не пьет, скотину завел, она приехала навестить его. И осталась. С тех пор они и живут здесь. Нам приносят молоко, яйца, мясо. А все остальное продают соседям. Летом здесь машины в очереди стоят за козьим молоком.
