И вот Сара уже стоит, балансируя, на самом верху пирамиды из двенадцати человек, храбро размахивая пурпурным флагом под восторженный рев толпы и топанье ног — так здесь привыкли выражать восхищение. Вот сидит рядом с Джованни в цирковом фургоне, который едет... не все ли равно куда, лишь бы с ним, и слушает его рассказы.
Семейство «патагонца» Бельцони было родом из Рима. Один из его благородных предков примкнул к бунтовщикам и, преследуемый властями, скрывался в Падуе. Отец Джованни был уже всего-навсего скромным цирюльником, посвятив свою жизнь бритью чужих подбородков, большому семейству и жене Терезе, которая слыла самой рослой женщиной Падуи.
Это была шумная, очень дружная итальянская семья. У Джованни, который родился в 1778 году, имелись трое братьев, многочисленные дядья, кузины и кузены. Жили часто впроголодь, но в ладу и любви. Подросший Джованни со временем начал помогать отцу, но в один прекрасный день кто-то рассказал 13-летнему мальчику, что неподалеку от Падуи есть удивительное место, где из-под земли бьют горячие ключи, и Джованни решил отправиться туда, прихватив 9-летнего брата Антонио. По дороге им встретилась телега, и братья попросили возницу их подвезти. В качестве платы за проезд «предприимчивый» Джованни отдал свои ботинки.
Оказалось, за пределами Падуи простирается огромный прекрасный мир. А где-то там, за холмами, Рим — невероятный город, о котором Джованни столько слышал от родных. Вот бы попасть туда! С этого дня парнишка прямо-таки возненавидел и Падую, и отцовскую цирюльню. В шестнадцать лет уже не было на свете той силы, которая удержала бы его в родных стенах. Напутствуемый благословением матушки Терезы, Джованни, которого давно интересовала гидравлика, отправился искать счастья в Рим и нанялся на строительство фонтанов. Он решил всерьез изучать инженерное дело, но планы спутала прекрасная синьорита, похитившая сердце юноши. Далее вокруг юного Голиафа, как прозвали его друзья, разыгрались воистину шекспировские страсти — девушка забеременела и, решив избавиться от ребенка, доверилась какому-то медику-коновалу. Через несколько дней бедняжка отдала богу душу, а на Джованни набросились ее родственники. Спасаясь от преследователей, он нашел убежище в монастыре ордена капуцинов, где, терзаясь угрызениями совести, вознамерился принять постриг. Ну а пока молодой послушник обустраивал в обители артезианский колодец.
Скоро в Рим вошли наполеоновские войска. И улицы Вечного города наводнили отряды вербовщиков, которые устраивали настоящую охоту на молодых людей, забирая их во французскую армию. Однажды попался и непоседливый послушник — на улице Джованни остановил «вербовочный патруль», который совершенно не смутило то, что юноша одет в рясу. Но французы недооценили силу Голиафа из Падуи — ударом кулака он сбил с ног «охотников» и дал стрекача.
Скитаясь по Европе, он приторговывал какими-то сомнительными брошюрами и четками, пока в Ганновере его все-таки не «забрили» в прусские оккупационные войска, но оттуда Джованни попросту дезертировал и от греха подальше подался в Англию.
Там он устроился в театр «Сэдлерс Уэллс». Работал фокусником, играл на гармонике, вступал в схватку с живым медведем, рвал цепи движением мускулов, пробовал конструировать и показывать «танцующие» фонтаны. Потом сделал стальную раму, на которой размещались двенадцать человек, и поднимал все это сооружение, неизменно вызывая бурю рукоплесканий. Номер быстро стал популярен, Бельцони объехал с ним всю Европу. Пришлось признать — никому не нужны его навыки инженера-изобретателя, все хотели видеть только «Патагонского Самсона».
…Саре было совершенно все равно, где родился ее любимый великан и какой путь он прошел до встречи с ней. Скоро на Британских островах не осталось места, в котором они бы не побывали с выступлениями. Сара даже не запомнила названия города, в котором их обвенчали в маленькой церкви, — это тоже не казалось существенным. Ей едва исполнилось двадцать, Джованни был старше на четыре года. Все имущество молодоженов помещалось в цирковом фургончике. Это было самое счастливое время — Сара и на край света за ним отправилась бы, никакие трудности ее не пугали. Они побывали в Испании, Португалии, на Сицилии. Так, в скитаниях, миновало почти десять лет. Со временем Сара начала уставать — ей хотелось, чтобы ветер странствий, который носил их с места на место, однажды вдруг стих. Все чаще она думала о домике с белыми занавесками на окнах и — о боже! — своих тарелках, кошке у камина, ребенке, наконец! Но Джованни твердил, что они пока не могут позволить себе детей.
