Мама сделала мне строгий выговор и закрыла в комнате — со словами «посиди, подумай». А Марьяшку взяли на кухню, во взрослые разговоры. Вот это было страшное наказание! И надо сказать, я запомнила его на всю жизнь. Я тогда жутко расстроилась и решила «в отместку» навести идеальный порядок в комнате, убрала ее просто до блеска. А мне было лет, наверное, пять-шесть. Мама пришла, окинула все это взглядом, ни единым словом не обозначив свое изумление, и поставила передо мной тарелку с едой: «На, ешь, Одиночество!»
А однажды я украла у родителей деньги. Они были на что-то отложены или взяты в долг. Лежали эти двадцатипятирублевые бумажки пачкой, страшно красивые, розоватые такие, новенькие. И я их взяла для игры. Понимала, конечно, что нельзя, но ничего особо страшного в этом не видела. Мне казалось, никто не заметит. Вскоре мама спросила — ты не брала? Я ответила — нет! Тогда она устроила шмон в моих игрушках, которые хранились в картонных коробках и нашла эти деньги. Это ж по тем временам была очень приличная сумма! Помню, как мама подняла меня среди ночи, усадила на кровати и сказала, как ей за меня стыдно и как это нехорошо. Причем даже не то, что я взяла их без спроса, а то, что обманула. И она больше не сможет мне доверять. А ведь это самое страшное на свете — потерять доверие, вернуть его потом очень сложно. Этот урок я тоже запомнила на всю жизнь.
В детстве я всегда стремилась доказать другим какие-то важные для меня вещи. Когда мне было лет семь-восемь, мы в школе делали стенгазету про учителей. Идея родилась спонтанно — мне удалось очень похоже нарисовать портреты нескольких педагогов. И вот к нарисованным головам мы решили вырезать из журналов тела и написать что-то забавное. Пока я дорисовывала, ребята взялись вырезать. Нашей учительнице по математике, которую я очень любила и уважала, приделали какую-то жутко пошлую фигуру — в мини-юбке, с торчащими трусами. У меня случился дикий конфликт со всем классом, потому что я доказывала, что так делать нельзя.