— Сава, а вдруг что случится?
— Сон — святое дело!
Утром он вставал в отличном настроении: «Выспался, как слон!» По утрам медитировал, стоял на голове час, делал зарядку, играл в теннис.
У него абсолютно не было дурных привычек, и это вызывало оторопь. Он никогда не пил и не курил. Поэтому было смешно, когда о нем рассказывали небылицы: мол, мы с Крамаровым однажды напились и валялись, пьяные, под забором.
Как я уже рассказывала, Савелий очень любил танцевать. А тут как раз неподалеку от дома открылись курсы бразильского танца. Он с удовольствием туда записался и ходил два раза в неделю. Вдруг однажды вечером на автоответчике слышу игривый женский голосок: «Савелий, как весело мы провели время на занятиях... С нетерпением жду новой встречи!» «Ничего себе, запела пташка, — думаю. — Только пару раз сходил — и уже звоночки пошли».
— Если ты будешь так «танцевать», то я тоже запишусь!
Словом, посмеялись и забыли. У нас было полное доверие во всем. Я никогда не препятствовала его желаниям: хочешь пофлиртовать с женщинами — пожалуйста! Я не ревнивая, мне было радостно за него, что он нравится женщинам, он же актер все-таки... Единственное условие: только не при мне!
Как-то к нам в гости пришли знакомые молодые девочки. Савелий устроил им экскурсию по дому — водил по комнатам, с удовольствием все показывал. И вдруг я замечаю, что с не меньшим удовольствием он флиртует с одной из девушек. А мы уже женаты, между прочим. И я тихонько «уплыла» из этой комнаты, чтобы ничего не видеть и не слышать. Когда гости ушли, он подошел ко мне и попросил прощения: «Наташ, не обижайся. Я никогда так больше делать не буду...»
Сава был настолько тонкий человек, что, несмотря на то что я не сказала ему ни слова, почувствовал, как мне это неприятно. И при мне больше ничего подобного себе не позволял. Может, он делал над собой усилие, не знаю. Во всяком случае, с тех пор он меня оберегал.
А вот водить экскурсии по дому он продолжал с большим удовольствием. Своим домом он восхищался, как маленький ребенок, получивший желанную игрушку. С гордостью говорил: «Смотришь снаружи — избушка в лесу, заходишь в дом — и будто в Лувр попадаешь!» И действительно, обстановка впечатляла гостей: картины в тяжелых золоченых рамах, мебель в стиле ампир, бронзовые фигурки, часы, люстры. В прихожей у лестницы стоял бронзовый «джентльмен» в полный рост, по-моему, Шекспир — в шляпе. Савелий все эти годы что-то покупал, хранил в гараже у друзей, а потом перевозил это все из Лос-Анджелеса. Картины русских художников каким-то чудом вывез из России. Ничего на самом деле дорогого не было, но выглядело очень богато.