Они сидели на диване, нервно взявшись за руки, а я судорожно металась по комнате и собирала вещи. В моем плацкартном вагоне ехали солдаты, и я забилась в уголок, да так и просидела всю ночь, не раздеваясь.
...Раннее утро. На пустынном владимирском вокзале меня никто не встретил. Оказывается, об «артистке Костиной» в группе просто-напросто забыли. Слава богу, в городе была одна-единственная гостиница, и я ее легко нашла. Администратор, равнодушно зевая, посоветовала: «Да они все на съемки ни свет ни заря уехали. Поднимайтесь на 11-й этаж. Может, там кого найдете?»
Я с чемоданом иду в лифт. На 11-м этаже двери открываются и передо мной... сам Янковский! Немая сцена: мы оба застыли от неожиданности. Надо ли говорить, что Янковский был для меня кумиром? И вдруг этот кумир стоит напротив меня! Высокий, стройный, элегантный, несмотря на вытянутый свитер и потертые джинсы. Молча смерил меня с ног до головы оценивающим взглядом... В это время двери лифта закрываются, и я еду на первый этаж. Глупо получилось. Я быстро нажимаю кнопку и поднимаюсь снова. Он стоит на месте, словно ждет меня, и улыбается.
— Так, понятно! Значит, выходит, это Алиса приехала? Ну проходи, проходи...
Я тороплюсь продемонстрировать вежливость: «Олег Иванович, здравствуйте».— «Да не надо никакого «Олега Ивановича», зови меня просто Олег и давай сразу на «ты». Ты ведь моя партнерша...»
Янковский подхватил мой чемодан и проводил до своего номера.
— Отдохни, пока мы на съемках, не стесняйся — ложись, поспи. В холодильнике еда. Ну, давай, до вечера...
Он запер меня на ключ и уехал. А я, усталая, свернулась колечком на диване чужого номера и мгновенно провалилась в сон.
Вечером мы с Олегом встретились на репетиции. Режиссер выбрал сцену, когда герой приносит Алисе узбекскую дыню. Через 30 минут репетиции Янковский сказал Балаяну: «Это она! Однозначно!»
До сих пор помню, как в первый съемочный день у меня тряслись руки-ноги, я ведь ничего не умела. Ни-че-го! Но, слава богу, все обошлось, видимо, гены бабушек и дедушек сработали. А может, сказалось то, как успокаивал и настраивал меня на работу мой партнер.
С первого же дня мы с ним легко перешли на «ты». Янковскому тогда было едва за сорок, в самом расцвете славы. За плечами «Щит и меч», «Зеркало», «Обыкновенное чудо» и «Сладкая женщина». Но никаких рефлексий и переживаний по поводу «он же взрослый мужчина, неудобно как-то...» у меня не было. В 17 лет с этим нет проблем! Юношеский максимализм, простота, наивность — все в одном флаконе.
Все мы, члены съемочной группы, жили на одном этаже. Звезды, естественно, в «люксах». А у меня был небольшой номер с двуспальной кроватью. Я привезла с собой кипу учебников: надо было заниматься, чтобы не отстать от одноклассников. Но, естественно, открывать учебники не успевала — приходилось проводить много времени на съемочной площадке.
Наша группа была удивительно дружная, мы часто устраивали вечеринки по поводу и без повода. Помню, однажды вечером отмечали всем творческим коллективом день рождения одного из операторов. А поскольку мой номер был достаточно большой, решили отпраздновать у меня. Банкет закончился в пять утра, и актриса Люба Руднева, с которой мы подружились на съемках, осталась у меня ночевать.
Рано утром она убежала на съемки, забыв у кровати свои домашние тапочки. И вдруг вечером неожиданно нагрянула из Москвы мама. Администратор дала ей ключи от моего номера. Мама открывает дверь и застывает на пороге: на столе тарелки с остатками еды, батарея пустых бутылок и окурки в пепельнице. А она не пьет и не курит! В довершение всего у кровати ее дочери стоят чьи-то тапочки большого размера! У мамы подкосились ноги и она с побледневшим лицом опустилась на стул: «Отправила чистую, невинную девочку в какой-то бордель!» А ведь мои благоразумные родственники отговаривали родителей от этого опрометчивого шага: что вы делаете? Девочка в этом вертепе пропадет, ей потом дорога только на панель!
