— А ты вообще понимал тогда, как сильно я тебя любила?
— Нет...
Он, конечно, помнил, что у нас был роман, но все остальное — как рыдала, с ума сходила, ждала — стерлось из его памяти. Это была МОЯ любовь, МОЯ судьба. Не его, к сожалению...
А я все эти годы следила за Сашиной жизнью, знала обо всех его романах, успехах, неудачах в кино. Актерской карьеры он так и не сделал. Самая заметная роль была в фильме «Вертикаль». Я как-то наткнулась на воспоминания Ларисы Лужиной, которая снималась с Фадеевым в этом фильме. Она рассказывала, что ее буквально чудо уберегло от брака с ним. Он сильно пил, однажды пытался застрелиться. Лариса спасла Сашу, силой отняв у него ружье...
Еще до знакомства с Ларисой, в 1963 году, Фадеев женился на Людмиле Гурченко. И хотя мы уже расстались, я восприняла это болезненно. Они с Люсей жили в той самой квартире на Горького, где мы когда-то с Сашей встречались... Странно все-таки у нас с Люсей жизнь пересекалась. Мы не были знакомы, но нам нравились одни и те же мужчины. Борис Андроникашвили, с которым у меня в юности был роман, стал первым мужем Гурченко, потом она вышла замуж за Сашу Фадеева, которого я так любила.
С Люсей мне довелось встретиться на пробах фильма «Таня». Анатолий Эфрос выбирал актрису на роль Шамановой. В тот день мы оказались в одной гримерке, ожидая, когда режиссер нас по очереди вызовет на собеседование, и я с любопытством поглядывала на соседку. Думаю, Гурченко не подозревала о моем существовании в жизни ее мужей. Навсегда запомнила ее слова после беседы с Эфросом: «Мне надоело каждый раз сдавать экзамен». На роль Шамановой утвердили меня...
Еще одно интересное совпадение: мы с Люсей играли на сцене «Современника», правда, она пришла туда позже меня. Как-то в ее воспоминаниях я прочла такие строчки об этом театре: «Работа в «Современнике» меня многому научила — знать свое место, уметь быть шестым лебедем справа». Как верно сказано...
С четвертого курса я по приглашению Олега Ефремова уже работала в «Современнике», стала партнершей Игоря Кваши в спектакле «Два цвета», заменив ушедшую из театра Светлану Мизери. Позже мы вместе с Ефремовым играли в пьесе «Никто». На сей раз я заменяла внезапно заболевшую Лилю Толмачеву и за одну ночь выучила текст. Утром на репетиции меня трясло от страха. Олег Николаевич, понимая мое состояние, успокаивал: «Ты помнишь хоть приблизительно? Ну и достаточно. Неважно, какими словами это скажешь. Главное, думай, чего ты от меня хочешь в данный момент, и жди ответа!»
Вскоре в театр пришел Миша Козаков, с которым мы дружили со студенческой поры. Он был приятелем Саши Фадеева, они учились на одном курсе в Школе-студии МХАТ. Мишу я обожала. Удивительный талант, чутье необыкновенное, он знал наизусть огромное количество стихов. Мог, особенно во хмелю, читать их часами. Гости порой возмущались: «Миш, ну хватит уже, остановись!», а мне нравилось его слушать.
У Козакова, на мой взгляд, был один «недостаток» — он слишком часто женился. Однажды в «междуженье» (так Миша остроумно называл свой холостяцкий период) поинтересовался: «Наташ, у тебя нет подруги на примете, которая бы ухаживала за мной? Совсем не могу жить один, найди мне невесту...» Ночью я долго не могла заснуть, лежу и выполняю Мишкино задание: мысленно листаю записную книжку с телефонами подруг. И вдруг будто красным высветилась строка: «Быкова Регина». «О, — думаю, — то, что надо!» Звоню утром подруге: «Региша, приходи в гости, я тебя с Козаковым познакомлю».
