Это случилось в 2013 году. Надюше исполнилось три годика, из-за сильной аллергии на цветение березы и ольхи врачи посоветовали вывезти ребенка из Москвы. Снял на Кипре дом на три месяца. В конце марта мы полетели туда вчетвером: я, Илзе и Надя с няней. Илзе побыла с нами дня два и улетела. Ради здоровья ребенка я оставил работу и жил все это время с Надей на Кипре, Илзе прилетала раза три буквально на пару дней. Правда, к слову, позже она жаловалась в очередном интервью, что я, оказывается, лежал в Москве на диване, пока она разрывалась между поездками на Кипр, где жила Надя с няней, и работой. Ну, оставим это на ее совести...
В мае выяснилось, что в начале июня мне нужно вернуться в Москву. И мы договорились, что Илзе подменит меня. «Я прилечу пораньше, чтобы ты показал, где покупаешь овощи, мясо, рыбу», — сказала она по телефону.
Мы с Надей встречаем ее в аэропорту Ларнаки, целуемся. Проводим вместе эти два дня: втроем обедаем в ресторанах, купаемся в море, ездим за покупками. Вместе занимаемся ужином: я готовлю рыбу, Илзе — салат. Пьем вино. Вокруг вертится наша счастливая дочка. На следующий день мы пошли поклониться в монастырь Святого Мины и в храм, где хранится частица Креста Господня, вместе прикладывались к святыне. После нашего паломничества стало спокойнее на душе.
Шестого июня вечером я улетал в Москву. Когда прощались, сказал:
— Давай поговорим, нам надо как-то наши отношения улучшать...
Илзе, пожелав мне ангела-хранителя на дорогу, пообещала:
— Обязательно поговорим... позже, когда я вернусь через три недели.
Самолет прилетал в Шереметьево поздно ночью, меня вызвалась встретить старшая дочь Маша. На следующее утро мы с ней поехали в наш загородный дом. Только пересекли МКАД, раздался звонок:
— Здравствуйте! Я из газеты... Вы можете прокомментировать ваш развод?
— Какой развод? Я ничего не знаю...
Залезаю в Интернет, на сайте Life News фото — на экране айфона написано следующее: «Я не вижу возможности продолжать отношения и поэтому мною принято решение подать на развод». И подпись — Илзе Лиепа.
Мы подъезжаем к поселку, открываем дверь и застываем на пороге, не веря своим глазам. Дом абсолютно пустой! Исчезло все: мебель, картины, книги, посуда, шторы с окон, люстры и светильники, сняты даже держатели для туалетной бумаги. На месте многочисленных портретов Илзе, икон и картин чернеют шляпки гвоздей. Наверху в спальне почему-то отвинчены и увезены дверцы у шкафа, в домашней часовне снят иконостас. Из столовой, где за несколько лет до того всю нашу счастливую семью снимала передача «Пока все дома», исчезли и стол, и буфеты с посудой.
Зияли пустые окна без штор, от шагов раздавалось гулкое эхо. Исчезли и две дорогие моему сердцу статуэтки мейсенского фарфора, которые мне на юбилей подарил брат. Мы с Машей, потрясенные, ходили по комнатам в поисках хоть какой-нибудь записки. Но записки не было. Решив, что нас ограбили, вызвали полицию. Они не нашли следов преступников, составили протокол, опросили соседей и охрану. Секьюрити сказали, что хозяйка дома накануне своего отъезда грузила машины и просила мне передать, что это она все вывезла. Уголовное дело о краже было закрыто...
