Валери кинулась за ним:
— Впустишь меня поговорить?
— Конечно, Валери, — натужно улыбнулся Уорхол: он ненавидел быть неприятным.
Вместе они поднялись в лифте на третий этаж в его кабинет.
— Гони мой сценарий, живо! — глаза Валери метали молнии, на лице не было и тени обычного обожания, к которому привык Уорхол.
— Я его потерял, извини, — небрежно бросил Энди.
Он изящно развернулся на каблуках дорогих остроносых туфель, снял телефонную трубку и немедленно углубился в разговор с Вивой.
— Ты играла ужасно! Ты только и умеешь, что показывать сиськи, — говоря это, Уорхол взглянул на Валери, и то, что он увидел, заставило его лицо перекоситься от ужаса.
В руках Соланас был револьвер, и она уже нажимала на курок…
Выстрел, второй, третий... Уорхол корчился на полу в луже крови, а Валери тем временем целилась в голову бросившегося на колени Фреда Хьюгса. В этот самый момент за спиной Соланас вдруг раскрылись двери пустого лифта.
— Уходи, Валери, — в шоке прохрипел Хьюгс, — лифт пришел.
Она действительно развернулась, вошла в лифт и спустилась вниз. Спрятав револьвер в карман, покружила около получаса по улицам — в голове не промелькнуло ни одной мысли, дошла до Таймс-сквер, увидела там полицейского и прямиком направилась к нему.
— Я только что застрелила Энди Уорхола, задержите меня.
…После суда, на котором Валери защищала самая известная радикальная феминистка Флоренс Кеннеди, назвавшая Соланас «одной из самых выдающихся представительниц феминизма», Валери отправили на психиатрическое освидетельствование и признали частично недееспособной и стрелявшей в состоянии аффекта.
Поэтому она получила всего три года тюрьмы.
В 1971 году Валери вышла на свободу. У тюремных стен в этот день сотни собравшихся феминисток забросали ее цветами и чуть ли не качали. К этому времени манифест Соланас уже опубликовали, и она приобрела славу радикальной революционерки.
Что касается Уорхола, то он, как ни странно, выжил и по неизвестным причинам наотрез отказался давать показания против Валери. Рассказывали, что отныне при упоминании имени Соланас Уорхол начинал мелко дрожать. Выйдя из больницы, он изменился до неузнаваемости, разогнал всю свою тусовку и поставил у входа на «Фабрику» охрану. Забота о личной безопасности вытеснила все его прежние интересы.
Что же касается самой Соланас, после случившегося психическое состояние Валери сильно ухудшилось. У нее стали происходить приступы помутнения сознания и внезапной паники, и она по нескольку месяцев лежала в психиатрических клиниках. Картина корчащегося в крови Уорхола преследовала ее воображение, хотя в интервью она часто повторяла, что точно так же в ранней юности ее оставил захлебываться кровью сбежавший от нее Орфей.
Разве он не выстрелил в нее своим смертоносным членом? Око за око. Справедливость восстановлена. Но, похоже, сама Валери плохо верила в то, о чем говорила. Она начала пить, употреблять наркотики, чего никогда не позволяла себе прежде, и нередко, страшная, пообносившаяся, растрепанная, похожая на бомжиху, ходила по улицам, тыча пальцем себе в грудь и выкрикивая: «Посмотрите, что со мной сделали мужчины!» Родные стыдились ее и не желали иметь ничего общего со своей одиозной родственницей.
Умерла Валери в 52 года от воспаления легких в одном из отелей Сан-Франциско 25 апреля 1988 года. После нее осталось огромное количество рукописей.
Люди, читавшие ее литературные произведения, утверждали, что Соланас была очень талантливой писательницей. Однако ее мать Дороти приняла решение сжечь все личные вещи дочери, «чтобы хотя бы после смерти она не позорила семью».