Они были совершенно разные. Тем удивительнее, что сын повторил судьбу отца: и у того, и у другого родилось по трое детей от разных женщин...
Его отец, женившись на режиссере Риве Левите, вскоре уехал работать в Саратовский драматический театр. Владик, несмотря на ревность мамы, поехал с отцом. Кстати, он с Ривой дружил и называл ее не иначе как «родная мачеха».
В Саратове он закончил школу, а потом уехал обратно в Омск и поступил в медицинское училище. Владик мечтал о профессии врача и на Тихоокеанском флоте, куда его призвали служить, работал фельдшером.
— На Сахалине у Дворжецкого появилась первая жена. Он что-нибудь рассказывал о своей личной жизни?
— Владик не был человеком нараспашку и не любил раскрывать душу, а я не доставала его расспросами. Честно говоря, меня и не очень интересовало его прошлое, так что знаю я об этом очень мало.
На Сахалине перед окончанием службы в армии он женился, вскоре у них с Альбиной родился Саша. Владик работал фельдшером-акушером, говорил, что даже роды принимал. Не знаю, что там произошло, но по его письмам матери видно, что человек Влад был активный и творческий, устоявшиеся жизненные рамки были ему слишком тесны, его манило то, к чему он в конечном счете пришел, — творчество. А кроме того, отношения с Альбиной не заладились. Владик неожиданно уехал к матери и поступил в театральную студию. В Омске у него сложилась новая семья, вернее, гражданский брак, родилась дочка Лида.
И опять не получилось... Впереди была Москва, съемки «Бега», слава... А через несколько лет московской жизни Владик женился на манекенщице, но, несмотря на рождение сына Димы, они быстро разбежались.
Когда-то Владик сказал мне такую фразу: «Жены мне изменяли». Но тем не менее, расставшись со своими женщинами, некогда любимыми, он стремился сохранить с ними нормальные отношения, тем более что росли общие дети...
8-летний Саша приехал к отцу с Сахалина по настоянию матери — Альбина хотела, чтобы врачи проверили сердце мальчика. В итоге Саша остался жить с отцом.
На каникулы к Владу приезжала с Камчатки Лидочка. Мать сажала ее в самолет, а Владик встречал дочку в аэропорту.
В один из таких приездов Влад привез ее со мной знакомиться. Я старалась девочку угостить, поставила на стол мед, конфеты, печенье, но 9-летняя девочка Лида вежливо отодвинула вазочку с медом и холодно сказала: «Извините, но мед я не ем...»
Дима — еще одна незаживающая рана на сердце Владика. У его младшего сына были серьезные проблемы со зрением, ребенку требовалась срочная операция. Отец всячески пытался помочь, искал хороших врачей. Беспокоила его и бытовая неустроенность сына — бывшая жена-манекенщица какой-то период не работала...
Каждый раз Владик после свидания с сыном домой возвращался очень расстроенный, не спал, переживал по поводу мальчика. Я, видя его страдания, предлагала не раз: «Владик, ну давай заберем Диму к себе».
«Понимаешь, если бы я мог заплатить Ирине все алименты до его 18 лет, она бы Диму отдала...» — говорил он с болью...
Владик мечтал собрать всех детей под одной крышей, но, увы, своей крыши у него не было никогда... Он был совершенно неустроенным в жизни: скитался с сыном и любимым псом по чужим людям. Когда мы познакомились, они жили на даче в Переделкине у вдовы Ярослава Смелякова, ютились в маленькой комнатке. Владику пришлось устроить Сашу в школу-интернат и мотаться по съемкам вместе с собакой. К огромной сторожевой, которую звали Гитана Дворжецкая, он относился как к еще одному своему ребенку.
Я старалась не задавать вопросов, почему он, такой известный актер, не имеет своего угла.
