Карл пододвинул ему меню, Джордж сказал, что все обстоит не так уж плохо — из любого положения есть по крайней мере два выхода. В тот вечер они много пили и вспоминали прошлое. Ночные посиделки в клубе «Бродяги», когда они, счастливые и пьяные, вываливались на ночные улицы и Бернард Шоу объяснял испуганным прохожим, что будущее человечества — социализм. Однажды он сбил с полицейского шлем, и вся компания угодила в участок.
Всем удовольствиям на свете их троица предпочитала речные путешествия: ночевки на берегу, вечера в прибрежных трактирах, потрясающие речные закаты... После одного из таких плаваний Джером решил написать книгу: речь в ней должна была идти о достопримечательностях Темзы, путешествие служило поводом.
Но когда он сел за письменный стол, перо само повело руку: юмористическая часть разрослась, познавательная усохла, а редактор окончательно ее добил. Он безжалостно вымарал все, что утяжеляло авторскую речь, и оказался прав — «Трое в одной лодке…» сделали Джерома знаменитостью.
Когда официант откупорил вторую бутылку бургундского, слегка захмелевший Джером начал жаловаться на лишивших его целого состояния американцев, а Джордж сказал, что из истории с судебными издержками он выпутается — и даже сохранит журналы. Он удачно сыграл на бирже, и у него есть свободные пять тысяч:
— Вот чек, старина. Отдашь, когда сможешь…
Джером потерял дар речи, а Карл разлил вино по бокалам:
— За твой будущий успех!
И за здоровье троих, благополучно выбравшихся из лодки.
Домой Джером приехал вдребезги пьяным, долго искал деньги, расплатившись, начал задирать пятившегося от него кебмена, и его еле унял проходивший мимо сосед. Джорджина встретила супруга с каменным лицом, но промолчала: головомойку лучше устроить утром. Узнав о том, что муж проиграл процесс, она не разрыдалась, не стала ему пенять — Джорджина сказала, что им нужно заложить дом и продать ее драгоценности, ведь сохранить журналы куда важнее.
Назавтра Джером сидел в редакции «Сегодня», правил гранки и просматривал неоплаченные счета, а после обеда к нему заглянул Конан-Дойл.
Он расспросил Джерома о его делах, сказал, что адвокаты с их непомерными гонорарами — сущая язва египетская, вздохнул, засопел в усы и заметил, что поразивший Джерома медиум — мошенник.
— Прохвост оказался тонким психологом, он угадывал обстоятельства людей по их мимике. Те хотели узнать больше и шли к нему, а он выманивал у них деньги. Сейчас его ищет полиция. Выбросьте из головы то, что он сказал, и радуйтесь, что вам не удалось познакомиться с ним ближе.
Джером так и сделал. И все же он часто вспоминал тот спиритический сеанс: сохранить журналы ему не удалось, их пришлось продать, после этого они захирели и закрылись. Он не любил рассказывать о вечере, проведенном с Карлом и Джорджем, и о том, как Уингрэйв дал ему чек.
Оставалось наскрести не так уж много денег, надо было закладывать дом, а он этого не захотел. Но так ли важно, что он потерял бизнес и общественный статус, если у него остались семья и дорогое ему дело?
Издавая и редактируя «Досужего наблюдателя» и «Сегодня», Джером почти не писал, потеряв их, он вновь вернулся к литературе. Успех «Троих в лодке…» ему повторить не удалось, и все же он был очень популярен, хоть критики его и не ценили. Умер он в глубокой старости, после того как скоропостижно скончалась его любимая падчерица. Близкие посчитали, что это случилось от горя.