Как тебе Япония?» «А я ее видел?» — хмыкнул он, и я все поняла. Конечно, мне очень все это не понравилось еще и потому, что я клятвенно обещала подруге проконтролировать его отъезд в Коктебель. «На какое число ты взял билет? — спрашиваю. — Я приду тебя проводить, нужно Алле кое-что передать». «Не надо! — замахал руками друг Ульянов. — Меня Миша Кузнецов проводит!» Подозрения мои усугубились, и тем не менее я добилась от него номера поезда. Ну и что вы думаете? Притаскиваюсь с пирогом на вокзал в нужное время, нахожу поезд на Феодосию — Мишки нигде нет! С минуты на минуту уже отправление, а ни его, ни Кузнецова! Бегу по перрону с дурацким пирогом в руках, потом рысью через все вагоны в надежде обнаружить его там!.. Но этот нехороший человек как в воду канул! Дверь в купе проводников я вообще открыла случайно — оно просто было последним.
И картина маслом: две роскошные девахи-проводницы и пьяненький глупо улыбающийся Ульянов. «Ты чего приперлась?» — спрашивает. Выпрыгивала я чуть ли не на ходу, злая как собака. Пошла на почту и отбила Алле телеграмму: «Миша выехал, вагон … купе…» Потом она мне говорила, что, прочитав ее, сразу все поняла — бандероль отправлена…
Завязал Миша после того, как его красавица жена влезла на подоконник и пообещала спрыгнуть с высокого этажа к чертовой матери, если он не завяжет. И надо заметить, держался Ульянов очень долго. В Швейцарии, где отмечали Мишино 60-летие, Аллы не было. И на банкете после спектакля не сразу заметили, что именинник куда-то подевался... Начали искать, даже хотели вызвать полицию, но я сказала: «Не валяйте дурака, сами найдем».
За ночь мы прочесали, кажется, все злачные места Женевы. Как сквозь землю провалился! Что делать? Возвращаемся. А остановились мы тогда в маленькой, невероятно уютной гостинице со старинной деревянной лестницей в холле. И вот прямо у этой лестницы я и столкнулась с порядочно подгулявшим Ульяновым. Разозлилась, пошла в свой номер, он следом и прямиком к моему бару. «Ну-ка, брысь отсюда, — говорю. — Ты сейчас все выпьешь, а мне потом платить. Иди к себе, у тебя там такой же бар!» «А я свой уже весь оприходовал», — признался Миша. И это он мне говорит после банкета!
Однако меня унесло совсем уж далеко вперед. Жизнь текла не так быстро. И с ее течением в моих замечательных друзьях происходили разительные перемены… Если начиналось с того, что она вся такая звезда, а он — муж при ней, то потом Миша стал знаменитейшим актером, а Алла — женой знаменитого актера.
Поначалу она еще играла и очень хотела играть, но не сложилось. Ульянов вырос в заметную общественную фигуру, а Алла превратилась в домохозяйку. Великолепную, надо заметить. Какие-то варенья, соленья, штучки-мучки — тут она была богиней. Миша не успевал войти, а на столе его уже ждали всякие салаты, гарниры. Когда она видела, что я режу картошку-морковку как придется, а не ровными кубиками — «как положено», просто стервенела. А какая у них царила чистота! Мухи поскальзывались — такая чистота! Домработницы у нее, конечно, были, но редко задерживались, принимая во внимание ее крутой нрав и маниакальную страсть к порядку.
Аккуратисткой Алла была немыслимой.
Ленке их нужно было специальное питание, которое возили в больницу в баночках, так Алла каждую для стерильности прожаривала в духовке. Обожала ремонты и Мишу в этом направлении эксплуатировала просто зверски! «У меня такое ощущение, что всю жизнь я буду строить и ремонтировать», — вздыхал он. Они все время переезжали, меняя жилье на лучшее. В их предпоследнюю незадолго перед тем приобретенную квартиру, помню, заехала, а там все еще свалено — тюки, чемоданы, узлы. Стоит ужасно уставший Миша в спортивном костюме. «Ну как тебе жилплощадь?» — спрашивает. «Хорошо, — говорю, — только, кажется, потолки немного низковаты…» «…твою мать! Тебе прыгать с них, что ли?!» — разозлился он.
Тогда все выбрасывали или отдавали за бесценок старую мебель, меняя ее на ужасную современную.
