Курс сразу окрестили роковым. Нет, мы все подружились, но в Москве у каждого своя жизнь, встречаться просто нет времени.
А ведь когда-то сутки напролет проводили вместе… В Школе-студии МХАТ самый сложный график. Не может быть личной жизни, работы — только учеба. По крайней мере так у Константина Аркадьевича Райкина. Через год на курсе осталась треть… Асмус и Добрыгина, например, выгнали. Но они не сломались и всем доказали, чего стоят.
И меня Райкин не очень хотел брать — я больше понравился Табакову. А Константину Аркадьевичу потом доказывал каждый день, что принял он меня не зря. И в результате стал одним из ведущих учеников: Райкин делал класс-концерт из 30 номеров, в 28 из которых задействовал меня...
И сам я очень любил своего мастера, считал одним из лучших актеров и педагогов. Но в какой-то момент мы друг друга не поняли…
Во время репетиций я повредил связку на ноге... Потом дома случайно ступил на больную конечность — дорвал начатое. Чтобы сохранить равновесие, описал здоровой ногой в воздухе дугу — и напоролся ступней на нож, который неудачно лежал на кухонном столе. Растянулся на полу, истекая кровью… Еле дополз до телефона — две недели пролежал в больнице с подвязанными кверху лапками. Странная история, которая еще и совпала с моей душевной раной — финалом не менее странного романа с известной голливудской актрисой… После выхода из больницы я решил съездить в Новосибирск, выдохнуть, прийти в себя… У меня как раз оставались две недели больничного.
Однако Константин Аркадьевич неожиданно решил сделать класс-концерт на неделю раньше. Не обнаружив меня в общежитии, Райкин позвонил мне и воспринял отъезд в Новосибирск как дезертирство: «Актер должен играть в любом состоянии!» После чего снял меня со всех 28 ролей… Я понял, что в «Сатириконе» мне в ближайшее время ничего не светит, оскорбился и по возвращении забрал документы из Школы-студии. В общем, оба погорячились.
Некоторое время после этого я испытывал ощущение полного краха… А сейчас понял, что дикий роман с Никки Рид (известной по роли вампирши Розали Хейл в саге «Сумерки») был всего лишь прекрасным приключением, которое вывело к новому повороту моей истории.
Я даже не знал, кто она… «Сумерки» тогда были в процессе съемок, других фильмов с Никки Рид я еще не видел.
Тем более у нас на класс-концертах бывали иностранцы — в Школе-студии МХАТ есть курс, обучающийся по обмену. И, как выяснилось позже, Никки привезла в Россию свой очередной фильм, а на показ ее притащила американская подруга, которая как раз у нас училась. А тут я на сцене «блистаю» в тех самых 28 этюдах из 30! Кому-то это могло набить оскомину, а Никки, наоборот, заинтересовало. И когда дали занавес, ко мне подошла симпатичная девчонка и выдала хвалебную речь по-английски, из которой я не понял ни слова. Языка я тогда не знал и понять не мог, чего она от меня хочет… «Отстань, — говорю с ответной улыбкой. — Фэнкью и гуд-бай!»
Девушка оказалась упертая — поздно вечером в дверь моей комнаты в общаге постучали…
Открываю — опять это прекрасное видение явилось! Улыбается во все лицо: «Hello!» Тут я уже разозлился: «Мне спать пора! Завтра рано вставать!» — и складываю ладошки у уха. А Никки, видимо, не так поняла — думала, может, что я ее к совместному сну приглашаю… И проходит в комнату. Единственным способом отвязаться было перенести свидание на завтра… В общем, я в первый момент смотрел на ее эмансипированную активность сквозь пальцы, и, видимо, это Никки зацепило. В Америке тысячи парней вокруг звезды экрана вьются, а тут какой-то русский студент морду гнет.
После занятий на следующий день за мной приехал «Мерседес» с личным водителем и доставил в «Балчуг»… Я стал догадываться, что девушка за мной ухаживает непростая. Но вот кто она — загадка. Это же здорово, когда женщина как непрочитанная книга.
А в нашем общении прочитать друг друга было сложнее всего: я не понимаю по-английски, она — по-русски… Общаемся как глухонемые, используя весь свой актерский арсенал… Но чтобы выразить свою симпатию, порой слов не нужно. Язык тела — международный. Так что в ее шикарных апартаментах мы не скучали. Потом отправились гулять, и я показывал ей Москву, которую за два года неплохо изучил.
Никки абсолютно не звездная — она не требовала водить ее в дорогие клубы и лучшие рестораны. Мы проводили время, как все люди нашего возраста: гуляли по паркам, ездили в метро, сидели в кофейнях… Несмотря на языковой барьер, нам было легко — все время что-то изображали, фоткались, над чем-то смеялись… У Никки вообще улыбка не сходит с лица. И вся эта тайна вокруг ее личности в совокупности с женским очарованием, красотой, ожиданием скорого отъезда сделали свое черное дело...
