Эта мысль мешала играть, а тут еще подоспела личная драма: девушка Венди, которую он знал с 9 лет (тогда они вместе подавали мячи на кортах в Лас-Вегасе), сказала, что их внутренние миры не соприкасаются и ей лучше пожить отдельно, чтобы разобраться в своих чувствах.
Венди была его первой, детской любовью. Она снова возникла на горизонте через много лет, и Андре даже подумывал о женитьбе. Но однажды неформалка Венди, так и не получившая никакого образования и не имеющая постоянной работы, собрала свой рюкзачок и ушла из его особняка, а он остался в компании игральных автоматов. Андре загрустил, забросил силовые тренировки, стал хуже играть, и его рейтинг пополз вниз.
Но тут жена старого друга намекнула, что у нее есть одна влюбленная в теннис приятельница, которая давно этой игрой интересуется. Довольно известная актриса, но сейчас в ее карьере не лучшие времена… Услышав, что девушку зовут Брук Шилдс, Андре едва не подпрыгнул и тут же попросил номер ее мобильного. Примчавшись домой, он позвонил, представился — и началась долгая, томительная и приятная прелюдия романа. Брук снималась в Африке, связь все время прерывалась, и им приходилось общаться по факсу.
…Из аппарата со скрипом выползает листок бумаги, Андре жадно вчитывается в плохо пропечатанные слова. С каждым новым письмом он влюбляется все сильнее: оказывается, Брук умна, остра на язык, и он ей действительно интересен. Наконец съемки закончились, они встретились: девчонка-подросток с рекламного плаката превратилась в прекрасную женщину, и он влюбился во второй раз.
О том, что Брук на 5 лет старше, Андре узнал только сейчас.
Ухаживание вышло медленным и церемонным, впрочем, другим оно и не могло быть. За Брук зорко присматривала мать, решительно отшивавшая бесперспективных кавалеров. Первая поездка в ресторан. Первый поцелуй. Первые объятия в ее комнате на диване, обтянутом ворсистым плюшем, — влюбленные чуть было не дошли до конца, но в комнату в любой момент могла войти мамаша, и поэтому обоим приходилось быть настороже. Именно Брук Андре открыл свой страшный секрет: «Я лысею, милая. Мне приходится носить накладку из чужих волос…» Брук приняла это без тени улыбки, так что он не почувствовал себя униженным.
Потом они с Брук устроили ритуальную стрижку, пригласив на «шоу» друзей. Она состригла чертов ирокез и наголо выбрила его голову машинкой. Андре себе понравился, а у спортивных таблоидов появилась новая тема: «Агасси сменил имидж!»
Потом произошло то, что давно должно было случиться, и начался неофициальный медовый месяц, совместные поездки на теннисные турниры. Во время игры жениха Брук сидела в vip-ложе, и на нее глазел весь стадион. Вместо тренировок они ходили по ресторанам и музеям, и люди из его команды рвали на себе волосы, проклиная «эту женщину», ведь расслабившийся Агасси играл все хуже и хуже...
Он не просил отца давать ему в руки ракетку, никогда не мечтал об Академии Боллетьери.
У него травмирована спина, покалечено запястье, во время матча он разговаривает с собой, словно безумец: чтобы и впрямь не сойти с ума от усталости, боли и отчаяния из-за того, что эта мука никак не кончается. Теннис был работой, которой приходилось заниматься, потому что это приносило огромные деньги. Но деньги у него уже есть, и насиловать себя, преодолевая страх и боль, не хотелось.
Когда он сделал Брук предложение, девушка заплакала от радости. Свадьба проходила по ее сценарию: жених с невестой приехали к алтарю верхом на белых лошадях, и первую брачную ночь провели на ранчо, где им не дали спать москиты. Он все чаще проигрывал, но все еще был звездой, а карьера Брук опять пошла в гору. В постели им было хорошо, денег хватило бы и до второго пришествия: он мог завершить карьеру прямо сейчас и остаток жизни просто приятно проводить время.
