Через несколько минут дождь прекратился, и Джеймс Хант стал чемпионом мира, обойдя Лауду на одно очко. Но героем дня, как это ни странно, стал отнюдь не победитель, а испугавшийся во второй раз взглянуть в глаза смерти, упустивший свой шанс урод: Ники осаждали журналисты, всем были интересны подробности.
— ....Что вы почувствовали, узнав, что были в одном шаге от победы?
— ...Каково это — упустить свой главный шанс?
— ...Вам удалось победить самого себя, почему же в последний момент вы спасовали?
Он подарил публике то, чего она жаждет больше всего: крутой сюжет, где герой побеждает страх и смерть, а потом ломается и терпит поражение.
Им стоило восхищаться, но его можно и пожалеть — телезрители получили настоящее шоу, популярность Ники подскочила до облаков, а вслед за этим подорожали рекламные контракты. Рекламный логотип и сейчас красовался на его знаменитой красной бейсболке: с гонками он давно завязал, но фирма Parmalat платила ему бешеные деньги.
Ники спустился в парк, обошел любимые места, дорожки, по которым десятилетним гонял на полудохлом «жуке», купленном на карманные деньги, лестницу, с которой на нем прыгнул. Машинка пролетела десять метров и плюхнулась прямо на пузо — у нее тут же отвалились колеса, распахнулся капот, а из двигателя повалил дым. После этого предки перекрыли ему финансирование. Три месяца он не получал ни гроша, летом его не взяли в Италию, и Ники околачивался в пустой и душной Вене…
Стоя у заросшего тростником пруда, в котором когда-то жили лебеди, Ники вновь переживал давнюю обиду: он выполнил доступный не каждому гонщику трюк, а его за это наказали!
Что ни говори, но с высокородным семейством Лауда, ведущим свою историю от личного банкира одного из Габсбургов, жившего в XVII веке, что-то не в порядке. Родственнички разоряются, от былых богатств остались несколько домов и заложенное-перезаложенное имение… А он, блудный сын, изгнанный отсюда с позором, богат, знаменит и не желает иметь с предками ничего общего. Ники круто повернулся и пошел к дожидавшемуся его у ворот «Харлею». Это его фирменный стиль: шрамы на физиономии, огрызок сгоревшего уха, ни бровей, ни ресниц, красная бейсболка и бешеный мотоцикл.
Ники оседлал его, завел двигатель, и тут к нему опять подошли охотники за автографами — две девицы в майках до пупка и обтягивающих джинсах.
— ...Я ваша давняя поклонница. Можно автограф?
— У меня дома все стены завешаны вашими фотографиями, мой парень ревнует меня к вам!
Ники поставил закорючки на вырванных из ежедневника листках, покосился на глубокий вырез и пышную грудь, отметил, что вот эта малышка, с пирсингом и татушкой на плече, очень даже ничего и в другое время он бы, пожалуй, попытал удачи. Ему — 56, ей — от силы 20, но это ничего не значит. Ему просто не до нее.
Набирая скорость, уворачиваясь от «Мерседеса» и вытирая сопли резко затормозившему «Пежо», Ники думал, что ему повезло со страной: маленькой, тихой, сонной Австрии не хватает героев.
Лауда пришелся кстати, и потому его популярность так велика, что становится обременительной… Тут загорелся «зеленый», и он, проехав метров двести, свернул в переулок… Вот и офис «Лауда Эйр» — уйдя из «Формулы», Ники основал собственную авиакомпанию. Он с ювелирной точностью припарковался и направился к подъезду, стягивая на ходу с плеч кожаную куртку.
— ...Герр Лауда, можно автограф?
Он поставил закорючку на своей фотографии — подтянутый старичок в костюме-тройке подкараулил его у самых дверей. Интересно, сколько он ждал? В офисе скопилась куча дел: полным ходом идут переговоры о покупке нового «Боинга», кроме того, надо связаться с Египтом — местная авиакомпания хочет взять в лизинг один из его «фоккеров»…
У лифта Ники вдруг останавливается как вкопанный.
Что за черт, почему его второй день не отпускает тревога, откуда эта не дающая покоя меланхолия? Еще немного — и он завоет. Его потянуло в родовое гнездо, где он не был лет 20, но легче не стало…
В закутке у кабинета Ники обычно сидит секретарша Берта, но сейчас вместо нее за столом расположилась Биргит Ветцингер, девушка, с которой он порвал два дня назад. Теперь его ждет долгое, унылое выяснение отношений — ведь выставить ее он не решится...
Ники вспоминает, что Берта и Биргит — подруги, слышит сбивчивые объяснения:
— …У Берты разболелась голова, она выбежала в аптеку, а я как раз к ней заглянула, надо было передать кое-что из…
Ну да, конечно.