Фамилия украинская, несмотря на такое турецкое звучание. Отец Алексея Ивановича, Иван Савельевич, попал в Петербург в молодости. В деревне помещица услышала, как он поет — а пел он в церковном хоре, — и, назначив стипендию, отправила учиться в Петербургскую консерваторию. И он пел потом в Мариинском театре на одной сцене с Шаляпиным. Была даже фотография их в обнимку с подписью Федора Ивановича: «Ивану Гвоздиле от собрата Федора».
А мать Алеши — из кубанских казаков. Ее семью из Владикавказа выслали в Среднюю Азию еще в царские времена за сочувствие социал-демократам. Там она работала медсестрой в госпитале, где и познакомилась с раненым Аджубеем. Это уже был конец Гражданской войны.
Романтическая история. Так что родился Алеша в Самарканде. А подростком рос на Таганке, где его мама снимала комнату в коммуналке. До МГУ он отучился в Школе-студии Художественного театра, кстати, в одной группе с Олегом Ефремовым.
— Значит, при знакомстве вас подкупила его артистичность?
— Безусловно. И годы спустя его сослуживцы по «Комсомольской правде», а потом «Известиям» говорили, что «он газету делал как спектакль», то есть не скучно, с импровизациями.
— Как отреагировали на ваш выбор в семье? Все-таки Аджубей был тогда человеком не номенклатурного круга, рядовым студентом. А как же династические браки в советской верхушке?
— Тогда такого не было абсолютно.
Во всяком случае, среди той номенклатуры, которую я знала. Я не скажу, что мои родители были в восторге, когда я сказала, что хочу выйти замуж. Мама спросила: «Тебе 20 лет, а сколько Алеше?» Я ответила, что ему 25. «Да, ему пора жениться, а тебе рано. Пожалеешь потом». Вот и вся реакция. Сказали: «Привези его, посмотрим». Конечно, он приезжал к моим родителям «на смотрины».
— Расписывались?
— Да, хотя я это считала совсем не важным — загс. Но родители не поняли бы. Кстати, они тогда сами состояли лишь в гражданском браке, а лично я в то время и понятия не имела, в каком браке они живут. Может, они в церкви венчались? Личное дело каждого.
— Отмечали в ресторане?
— Ресторан и в голову не приходил. У нас была чисто студенческая свадьба. Всей группой поехали на дачу к Алешиному приятелю в Абрамцево. Ребята — на электричке, я — на машине. На улице накрыли столы. К стене прибили специальную свадебную стенгазету. Сухого закона не было, но и пьяных тоже, хотя в группе училось немало ребят постарше нас, прошедших войну и вкусивших свои фронтовые сто граммов. На поляне недалеко от дачи играли в футбол. За столом разгадывали шарады.
— Как складывались у вашего мужа отношения с Никитой Сергеевичем?
— Складывались хорошо. Но это не значит, что Алеша мог в любой момент прийти в ЦК партии и ногой открывать дверь в высокие кабинеты. Нечто такое показывают сейчас в фильме о Васе Сталине.
Никита Сергеевич был человеком очень сдержанным, хотя он называл мужа Алешей, но на «вы». Если в официальных обстоятельствах — то Алексеем Ивановичем. И мама моя тоже всю жизнь называла его на «вы». Это не говорило об отстраненности, просто так повелось. Теплоте и душевности отношений это не мешало.
— Хрущев и Аджубей часто общались по работе?
— Нет. Алеша начинал в «Комсомолке», прошел все ступеньки — от литературного сотрудника до главного редактора. Чаще они стали общаться по работе в последние годы, когда Алексей Иванович уже был главным редактором «Известий», а это, как вы можете догадываться, должность номенклатурная: человек становится членом ЦК, депутатом Верховного Совета.
