Впервые она увидела его в каком-то кенийском городке. Жулиу подрабатывал тем, что лежал на траве в том месте, где проходило особенно много туристов. По всему его здоровенному голому телу ползали змеи, обвивая голову, горло, лодыжки. Нина пришла в неописуемый восторг от этого зрелища. Едва ли огромного португальца можно было назвать красавцем — мощный, заплывший жирком торс, короткая бычья шея, грубые черты лица… Квазимодо, да и только, как определила его Козетта Аркур. Нина, похожая на девчонку в короткой летней тунике, захотела похвастаться перед принцем и повесила парочку ползучих гадов себе на шейку. Садруддина передернуло от отвращения, зато Жулиу прямо-таки пожирал красавицу глазами. Под конец путешествия Нина настояла на том, чтобы взять португальца телохранителем.
…— Я влюбился в хозяйку, не отрицаю, — бубнил Жулиу на допросе. — Я был ей предан, я бы глотку за нее порвал любому и выбросил псам!
— Вы имели с ней интимные отношения? — уточнил Аткен.
Слуга замолк, его глубоко посаженные глаза забегали.
— Только когда она стала свободна, — выдавил он. — А до этого ни-ни.
Свободна Нина стала достаточно скоро, и постепенно из ее рук уплыло все то, чем она обладала или хотела обладать, кроме коллекции бесценных украшений. Очевидно, жизнь в мусульманском семействе, пусть и с принцем, вскоре сделалась для Нины невыносима. Эту женщину невозможно было представить себе читающей намаз по пятницам и смиренно живущей на женской половине.
Этот уклад, сплошь состоящий из правил, ритуалов и запретов, душил ее. В один прекрасный день весной 1962 года, как раз в пресловутую пятницу, когда за семейным обедом собрались свекровь со свекром, дядья мужа с женами, Нина выплыла к столу в сногсшибательном платье от Dior с прозрачными вставками на груди и своей роскошной попке. При виде такого бесстыдства сначала воцарилась гробовая тишина, потом раздались истерические женские крики. К Нине бросились мужчины и принялись силой выволакивать ее из столовой. Несчастный супруг сидел, закрыв лицо руками и сгорая от позора. Во время развода, состоявшегося незамедлительно, Ага-хан презрительно бросил своей недавней горячей любви:
— Твое место в джунглях, среди диких обезьян!
Лишившись второго мужа, Нина поначалу не унывала, решив, что надо бы, пожалуй, еще раз попытаться пробиться в актрисы. Правда, ей уже за тридцать, но вдруг повезет? Она ведь все еще очень хороша... Бывший любовник Жан-Клод Бриали свел Нину с Жаном Маре, и тот пригласил ее на прослушивание. По совету Бриали она читала отрывок из трагедии «Макбет» Шекспира. Нина совершенно спокойно взяла пьесу и стала читать, как ей казалось, превосходно. Вдруг Маре улыбнулся, а затем принялся хохотать, демонстрируя безупречно ровные, ослепительно белые зубы. Вслед за ним засмеялись и другие присутствующие. Приняв позу бойцовского петуха, оскорбленная Нина стала наскакивать на Жана, пытаясь выцарапать ему ногтями глаза, ее едва оттащили. Это была последняя попытка попасть в актрисы...
Все доступные жизненные цели и смыслы были исчерпаны. Она теперь не знала, зачем ей жить и чего хотеть. Детей бог не дал, родители умерли. Любовники интересовали ее мало, секс, даже когда она была замужем, был для Нины достаточно утомительной обязанностью. Иногда она вяло уступала домогательствам Жулиу, но это случалось крайне редко. Некоторое время Нина еще устраивала вылазки в парижские или лондонские ночные клубы, иногда в обществе своей давней приятельницы принцессы Маргарет, и обе женщины напивались до беспамятства. Нине нравилось мешать шампанское с кокаином (этому ее научил Жан Кокто), первые полчаса после бодрящего коктейля жизнь казалась ей прекрасной. Швейцары ночных клубов наверняка запомнили неприкаянную темноволосую, дорого одетую женщину в королевских украшениях, которую огромный детина — это был слуга Жулиу — на руках выносил к машине.
Жулиу утверждал, что хозяйка порой, нетрезвой поступью выйдя во двор, надевала изумрудные и бриллиантовые колье на своих пантер, которые жили во дворе ее особняка в клетке, и говорила, что завещает им всю свою коллекцию украшений.
Однажды, уверял Жулиу, он с риском для жизни снял ожерелье из черного таитянского жемчуга с одной из диких кошек, которая решила попробовать его на зуб, и спрятал у себя, пока Нина не протрезвеет. Вот как у него оказалось украшение хозяйки!
Нину, по словам слуги, почти никто не навещал, никто ею не интересовался, так она и сходила понемногу с ума со своими пантерами и телохранителем, топя горе в бутылке виски.
В тот роковой вечер, утверждал Жулиу, когда Нину нашли мертвой, она пребывала в дурном настроении и начала пить уже с обеда. Жаловалась, что чувствует себя виноватой перед пантерами за то, что держит их в клетке, и решила выпустить зверей сейчас же. Испуганный Жулиу схватил хозяйку в охапку и унес в дом. Обозвав слугу бесчувственной скотиной, Нина заперлась в спальне. Больше он живой ее не видел...
Аткен не поверил ни одному слову португальца. По версии следователя, которую он и представил суду, Жулиу украл жемчуг у своей спивающейся хозяйки и заставил ее выпить смертельную дозу транквилизатора. Потом он хотел спокойно забрать остальные драгоценности и смыться, а дело представить как самоубийство. Эта версия подкреплялась тем, что Аткену удалось выяснить: Жулиу Боргенас в свое время сбежал из Португалии в Кению, потому что ограбил ювелирный магазин и полиция села ему на хвост.
Тем не менее для обвинения Жулиу в убийстве Нины Дайер суд счел доказательства недостаточными, и подозреваемого оправдали.
Кстати, в бумагах жертвы нашли завещание, по которому бесценные сокровища мадемуазель Дайер после ее смерти отходили французскому питомнику диких животных...
