Обычно днем Фрэнк спал, а по ночам работал, для того чтобы улизнуть из дома на свидание, он сочинил легенду о приехавшем в Лос-Анджелес друге-рокере. Он якобы не может пригласить его домой из-за СПИДа, которым тот болен. Гейл поверила мужу. Правда привела ее в ярость.
Гейл собирает с пола осколки разбитого графина, а Заппа едет в аэропорт, недоумевая, с какой стати он клюнул на выдру-критикессу, если та и в подметки не годится его собственной жене. К тому же Фрэнка грызут дурные предчувствия, и он едва не проскакивает на красный свет. Заппа боится этих гастролей и отлично понимает, что дело не в метнувшемся ему под ноги черном коте. Такое с ним бывало и раньше: сосет под ложечкой, ломит в висках, одолевает беспричинный страх… А потом приходит настоящая, большая, зубастая неприятность — и жизнь летит ко всем чертям.
Подобное случилось 6 лет назад, и перед этим ему тоже было муторно. Когда все закончилось, он получил полгода условно, из которых отсидел 10 дней, потерял студию со всем оборудованием, лишился архива, обанкротился, и в придачу ему официально запретили находиться в обществе лиц женского пола моложе 21 года без присутствия юридически уполномоченного лица…
Вспоминая это, Заппа проскакивает-таки на красный, чертыхается и молит бога о том, чтобы на перекрестке не было видеокамеры. Он велит себе выбросить из головы город Ранчо-Кукамонга, что в округе Сан-Бернардино, но из этого ни черта не выходит. Там у него была прекрасно оборудованная студия, дела шли неплохо… Но Ранчо-Кукамонга его невзлюбил, и в конце концов он оказался в грязной тюремной камере со всеми вытекающими «удобствами» и тараканами в баланде.
Позже оказалось, что тогда сошлось много причин.
На его концерты приезжали черные парни с ферм, поговаривали, что они привозят наркотики, и городу Ранчо-Кукамонга это не нравилось. Ребята из организации «Белая сила» собрались их побить, но черные вытащили из машин цепи и монтировки, драка не состоялась. К тому же улицу, на которой находилась студия, собирались расширять, и от Заппы хотели избавиться очень серьезные люди. Так что в один прекрасный день к нему пришел прилично одетый человек с лошадиным лицом и сделал деловое предложение.
Гостю был нужен порнографический видеоролик, в крайнем случае он был согласен на магнитофонную запись...
В то время сто долларов были неплохими деньгами, и они ударили по рукам. О том, что заказчик из окружной прокуратуры, Фрэнк не подозревал. При передаче записи его арестовали, прокуратура готовила громкий судебный процесс, но дело оказалось дутым: прослушав запись, с охами, стонами и сдавленным хихиканьем, судья расхохотался и сказал, что это отличная пародия на секс. Беда в том, что к этому времени все местные газетенки написали об аресте «крупного порномагната Заппы», после таких публикаций оправдать его судья не решился. Все свои деньги Фрэнк потратил на адвоката, арестованный полицией архив ему так и не вернули. Почему он сейчас об этом вспомнил? Да потому что накануне той истории его грызла точно такая же необъяснимая тревога.
Фрэнк подъехал к аэропорту растерянный и недовольный собой. Впереди зал ожидания, взлет, стокгольмский аэропорт, звонок так и не успокоившейся Гейл, репетиции перед концертом…
Несмотря на успех, настроение было поганое. Заппа все ждал от судьбы подвоха и дождался: обрушившаяся беда превратила его в калеку, передвигавшегося по дому в инвалидном кресле. Дьявол, но почему это случилось с ним, а не с другими членами группы? Ведь Дон Престон, Марк Волман и Ховард Кейлан были отвязными, хамоватыми парнями, они ведь тоже вовсю строили глазки девушкам из публики и вполне могли накликать на себя беду, в которую в результате попал Заппа. Он размышлял об этом, подкатывая в своем кресле к холодильнику за пивом и пиццей и отгоняя мысль, надолго ли хватит терпения у Гейл.
Теперь неимоверно сложными стали простейшие вещи.
