— …Ему надо мозг включать! Еще несколько секунд, и мы оба могли погибнуть…
Несмотря на то что братья любили друг друга, на гоночном треке чувствам места не было — они бились так, будто были чужими, а ведь это могло кончиться увечьем, а то и смертью. Сейчас Ральф пытался сдержать слезы, а Кора цеплялась за его руку, как маленькая девочка. Коринна Шумахер почувствовала, что они — ее семья, и ей есть на кого опереться, и то, что Кора претенциозная дура, совершенно неважно.
Сперва врачи ее обнадеживали — последствия черепно-мозговой травмы обратимы, сегодняшняя медицина творит чудеса… Потом стали говорить, что ей придется подождать, затем начали отводить глаза, и в их голосах появились такие ласковые интонации, что Коринне делалось жутко. Через полгода она почти потеряла надежду. Друзья говорили, что Коринна стала похожа на привидение — исхудавшая, с ввалившимися щеками и кругами под глазами, она постарела лет на десять. Зима закончилась, наступила весна, она представляла будущее — и ей делалось страшно.
Однажды Коринна вспомнила, как Михаэль сделал ей предложение: все произошло так быстро, что она не успела опомниться. К этому времени они знали друг друга лет 6, время от времени сталкивались в гостях или во время гонок, когда она приезжала поддержать своего бойфренда Хайнца. Болтали ни о чем, перебрасывались шутками — они у Михаэля не получались — и не обращали друг на друга особого внимания. А потом… Это было как вспышка молнии, как удар током: на очередную вечеринку она пришла без порядком надоевшего ей Хайнца Харальда, и они с Михаэлем заболтались. Тогда Коринна впервые почувствовала, как пахнут его волосы, как следует разглядела руки, сильные и в то же время аристократичные — пальцы у Шумахера длинные, словно у пианиста… Пути любви неисповедимы, в те минуты она ощутила, что рядом с ней сидит ее человек и упустить его нельзя. Позже Михаэль сказал, что и он ощущал то же самое:
— …Ты была похожа на русалку, и мне хотелось, чтобы она утащила меня на дно.
Он был сентиментален, когда хотел выразить свои чувства, говорил слишком красиво — зато это всегда шло от самого сердца…
Тут Коринна поймала себя на том, что, думая о муже, мысленно произносит слово «был», и ей стало нехорошо...
