Так, она невзлюбила за высокомерие вице-президентскую чету Кулидж. Когда вдова какого-то сенатора подарила им великолепный дом для официальной резиденции и конгресс был готов принять документ о ежемесячном предоставлении средств на содержание особняка, Флоренс взвилась: «И вы думаете, я это допущу? Кулиджам что, негде жить?!» Законопроект был отклонен.
…И вот теперь, этой ночью, Нэн Бриттон едет в Вашингтон. После истории с письмами Флоренс была уверена в Гастоне Минсе, и все же риск оставался. Эта Нэн Бриттон способна на что угодно. Ей нужен скандал, ну а Уоррен пойдет на все, чтобы защитить свою «голубушку», — так он называет ее в письмах.
Флоренс подошла к окну, окинула взглядом зеленые лужайки.
В свете фонарей лишь немногочисленные припозднившиеся туристы фотографировались на фоне решетки. Как недолго она была здесь счастлива!
Очень скоро после переезда в Белый дом Флоренс начала догадываться: что-то пошло не так. Она провела собственное расследование и выяснила, что ставший генпрокурором Доэрти заключает крупные мошеннические сделки с монополистами, торгует обширными нефтеносными районами из госрезерва и даже нелегально распродает с государственных складов спиртное — прекрасный бизнес, учитывая объявленный «сухой закон». Но худшим из всего, о чем узнала Флосси, было то, что Уоррен охотно подписывает все, что подсовывает ему Доэрти. Флоренс ужаснулась, поняв, что Гардинг, по сути, на грани импичмента. Если все всплывет…
Вот тут-то Флоренс вспомнила о том, как Уоррен попросил десятиминутный тайм-аут на встрече с партийными боссами. Что-то не складывалось — не все кубики этой головоломки были на своих местах. Флоренс знала, что к деньгам Уоррен совершенно равнодушен, он мог годами ходить в пятидолларовых ботинках. Нет, им манипулировали не с помощью денег, было что-то еще. Вот тогда-то на сцене и появился мистер Минс. Этого молодого следователя из министерства юстиции отрекомендовали Флоренс как умного, честолюбивого профессионала.
То, что он сообщил ей, было как гром среди ясного неба.
— Мистер Гардинг давно и регулярно встречается с Нэн Бриттон!
Нэн Бриттон! В то самое время, пока его министры-воры сообща грабили страну, муж приводил свою девицу сюда, в Белый дом!
Флосси узнала и про бесчисленные встречи в гостиницах, и про ночи в сенатском кабинете, и — о боже! — о свиданиях в самом Белом доме! В апартаментах президента имелся небольшой чуланчик, примыкавший к прихожей, и там, на пространстве не больше одного квадратного метра, буквально над ее, Флоренс, головой, они занимались любовью!
Гастон Минс получил задание копать дальше — как следует порыться в прошлом Нэн Бриттон и не спускать с нее глаз. Ей не забыть тот вечер, когда она снова встретилась со своим осведомителем в доме подруги — расследование нужно было держать в тайне.
— Она утверждает, что у нее есть ребенок от президента. Дочь. Зовут Элизабет Энн, сейчас ей около двух лет.
Она живет вместе с сестрой Нэн Бриттон и ее мужем в Чикаго, — невозмутимо доложил Минс.
У Флоренс все поплыло перед глазами.
Ребенок! Так вот в чем дело! Доэрти знает! Вот тот самый крючок, с которого не может соскочить Уоррен.
Флоренс кусала губы. Ребенок. Нэн Бриттон, возможно, и была одной из многих, за исключением одного — она родила ему ребенка, сняла с его души пятно неполноценности. Вот только…
— Это невозможно! Уоррен не может иметь детей!
— Мистер Гардинг верит, что ребенок его, у него нет сомнений.
Ах, значит, верит. Стало быть, необходимо завершить этот «золотой сон» и наконец-то разбудить президента.
Ей нужно точно знать, когда началась их любовная связь. Если есть письма, дневники, она должна получить их. Пусть мистер Минс не беспокоится о затратах, она заплатит любую цену.
И вот теперь Нэн Бриттон едет в Вашингтон. Что ж, она, Флоренс, готова к тому, чтобы встретить соперницу. Теперь, когда она вырвала у гиены зубы, пускай кусается, если сможет. Увы, из дневников нельзя было понять, когда началась связь Нэн и Уоррена, но факт наличия такой связи они, безусловно, доказывали. А значит, теперь, затей девчонка скандал, она не сможет предъявить ни одного доказательства. И все же скандал ни к чему — учитывая обстоятельства.
И вот чаша терпения переполнилась.
