Для датского кино, привыкшего к неприметной жизни в пыльном углу, это нечто необыкновенное.
Ларс наконец решается — наливает бокал, делает глоток… И получает то, чего ждал: перед ним материализуется Бенгт Ингфельдт, покойный проректор Национальной киношколы, плюхается на стул и начинает на него орать:
— …Прохвост! Хитрый манипулятор! Позор Киношколы!
Ларс слушает, вытаращив глаза: что за черт, с какой стати его донимает это ничтожество? Проректор, сделавший карьеру на сценариях добрых народных комедий, не вызывал у него ничего, кроме презрения. Он и думать о нем забыл, на его похороны Ларс, разумеется, не пошел — а сейчас старик бушует, называет его «чертовым эгоистом» и «вампиром, высасывающим из своих друзей все соки».
— …Тебе обязательно надо быть главным, ты подчиняешь людей, заставляешь их на себя работать!
—…
Гисласон и Эллинг делали «Картины освобождения» наравне с тобой, а ты присвоил всю славу и красовался на пресс-конференции, как петух!
— …У тебя нет идеалов, тебе все равно, о чем снимать, была бы картинка красивой!
— …Ты и «Догму»-то придумал ради того, чтобы покрасоваться, возглавить ее и стать лидером движения, первым среди датских режиссеров. Думаешь, я не знаю, как тебя ломало, когда в Канне победили не твои «Идиоты», а «Торжество» Винтерберга?
Ты в грош не ставил парня, а Томас утер тебе нос — вот тебе и «Догма»…
Ларс сказал, что все это бред. Он сыт по горло ректорскими нотациями, в Киношколе тот только и думал, как бы его отчислить… Тут Бенгт Ингфельдт захохотал, как Мефистофель:
— Если бы я этого хотел, Ларс Триер вылетел бы после первого курса! Ведь ты не хотел учиться и всем хамил. Ты так и не понял, что мы носили тебя на руках? У тебя был профессорский фан-клуб: мне твердили, что Триер необыкновенный талант и его нельзя трогать, а я отвечал, что при этом ты большая скотина.
Ларс пытался было сказать, что он больной человек.
У него два психиатрических диагноза, и на это надо делать скидку, но тут покойный проректор Ингфельдт начал шипеть и плеваться: он-де еще не встречал такого хитрого и цепкого сумасшедшего.
Он кричал, что не видит ничего, кроме пиара, что Ларс делает бизнес на всем: ссорах с Николь Кидман, не поладившей с ним на съемках «Догвилля», на своих хворобах, разногласиях с журналистами...
— …Ты сам раздул историю с Кидман — рассказал газетчикам о том, что Бьорк советовала ей с тобой не работать, говорила, что ты сущий дьявол, вытаскивающий из актеров душу. А потом был целый спектакль: ссоры на съемочной площадке, примирение после разговора с глазу на глаз, а то, о чем вы говорили, так и осталось тайной…