Наверное, это единственное в сложившейся ситуации, что она должна заставить себя сделать. Шинед вылезла из машины и поплелась в дом. Упав на кровать, она быстро заснула.
…В восемь пятнадцать утра ее разбудил телефонный звонок.
— Мисс О’Коннор? Это доктор Теренс Ларкин из госпиталя Святого Иоанна. Со мной связался Барри, мистер Барри Херридж, ваш бывший супруг и мой хороший знакомый. Он настоятельно попросил меня взять вас под свою опеку. Вы готовы к госпитализации?
— Когда? — переспросила Шинед.
— Прямо сейчас. Я направлю машину, — ответил Ларкин.
— А далеко ехать?
— От вас, вероятно, чуть меньше часа. Брей ведь в 20 километрах от Дублина, на Дублин-Брай роад. Здесь находится старый госпиталь Святого Иоанна, — пояснил он.
— Мне нужен психиатр, а не терапевт, — буркнула Шинед.
— Мисс О’Коннор, вы, верно, не слышали ранее о нашем заведении, но… гхм, оно было основано еще в 1882 году… я и есть психиатр. И практикую в госпитале Святого Иоанна, иными словами — в психиатрической клинике.
— Значит, Барри прочел мое сообщение в твиттере, — догадалась Шинед.
Ларкин сделал вид, что не расслышал.
— У нас вам будет комфортно.
Старинное здание полностью модернизировано внутри, вокруг — современные корпуса, имеется даже парковка. Я не зову вас на край света, поверьте!
Побросав что попало в походную сумку, она села к ноутбуку и отправила в твиттер прощальное послание:
«Я уезжаю в клинику для душевнобольных. На самом деле ничего страшного, просто там нашелся врач, который пообещал мне помочь. Так что меня не будет несколько недель, но я обязательно вернусь. Очень надеюсь, что меня подлечат и я вновь захочу жить…»
…Черный седан примчал ее в Дублин. И вот Шинед уже сидит в кабинете доктора Теренса Ларкина, благообразного дяди с бородкой и в больших круглых очках. Он задает ей разнообразные вопросы, заполняя медицинскую анкету.
Она отвечает четко, без эмоций.
Ей 45 лет. Не пьет. Курит марихуану. Принимает антидепрессанты и снотворное по рецептам, выписанным врачами. После развода со своим последним мужем пыталась свести счеты с жизнью, проглотив пригоршню валиума. Обошлось. Когда ей было 33, она уже пробовала умереть, приняв повышенную дозу смеси тяжелых наркотиков, но и тогда ее спасли. Причина? Дикий стресс из-за многолетней судебной тяжбы с бывшим любовником Джоном Уотерсом, который в итоге отсудил у нее право опекунства над их дочерью Ройзин.
В тот раз Шинед рассчитывала, что все пройдет успешнее. Но ее сразу обнаружила домработница и вызвала «скорую». После развода с Барри Херриджем, благодаря которому она и сидит сейчас в этом кабинете в надежде получить квалифицированную помощь, ей расхотелось жить — музицировать, петь, общаться, дышать.
Дети? Кто где, кто с кем. Она не знает, как живется в далеком Лондоне 23-летнему Джейку, он не звонит. Ройзин давно переехала к отцу. Шейна передали отцу социальные службы. А вот малютка Йешуа, которому всего четыре, живет в доме Шинед, правда, находится с гувернанткой практически круглосуточно.
Рассказать поподробнее о причинах конфликта? Все просто. Шинед — дурная мать. У нее скверный характер. А еще у нее глупо сломана лодыжка, и ее интересует принципиальный вопрос: есть ли в клинике курительная комната?
Ларкин учтиво кивал, резюмируя информацию в узких графах анкеты.
