А Дуся подписала отказ от материнских прав...
После истории с обвинением в нанесении побоев мы с ней еще не расстались окончательно, как это ни странно для многих прозвучит. Надо было порвать отношения резко, но я слишком к ней прирос и не смог это сделать сразу.
...Я уже давно знал, что Коля находится не в закрытом лечебном учреждении, а в обычном детдоме, и вот после того, как мы с Дусей помирились, я рассказал ей об этом.
Ее удивлению не было предела: «Как? Он в обычном детском доме?!» Она достала папку с медицинскими документами, потрясала у меня перед носом какими-то выписками и результатами экспертизы.
Я ей сказал: «Вот телефон, позвони туда и сама все выяснишь».
Близился Новый год.
Она набрала номер директора и попросила позволения приехать в детдом, чтобы привезти подарки Коле и другим детям.
Когда согласие было получено, мы собрались в дорогу. Накупили игрушек. Дуся все время, пока мы ехали в машине, очень волновалась.
И вот мы на месте, а она мне говорит: «Я не пойду. Иди ты один...»
Так я встретился с директором. Так я услышал всю историю, от которой у меня, взрослого мужика, в горле запершило.
Немного утешало только то, что после всех испытаний, выпавших на его долю, данные Коли снова значатся в базе на усыновление.
... Я вернулся в машину. Рассказал обо всем Дусе. И она вдруг упала мне на плечо и начала рыдать. Остановить ее было невозможно. «Меня обманули! Сказали, что от ребенка надо срочно избавиться... Подруга мне говорила!» Я знал эту подругу хотя, глубоко уверен, если бы она сама хотела сражаться за мальчика до конца, никакая подруга ее ни в чем не убедила бы.
... Через неделю Дуся съездила в детдом еще раз. Дети были в отъезде, она просто поговорила с директором. У меня на мгновение промелькнула шальная мысль. Я подумал: может быть, у нее в голове что-то переменилось? И она сейчас все переосмыслит, раскается, и тогда я помогу ей вернуть ребенка.
Я был готов его усыновить. Мы будем жить втроем, и все, может быть, у нас еще получится.
Но Дуся вернулась домой как ни в чем не бывало: «Все равно Коля под медицинским наблюдением. Нет, я сделала правильно, что его отдала...»
Что тут скажешь? Да ничего. Тишина. Занавес.
... Наше окончательное расставание было делом времени.
Как-то мы встали утром. Сидим на кухне, едим Дусину любимую овсяную кашу. И она мне замечает: «Ну, нам и поговорить уже стало не о чем. Как скучно...»
А потом я попал в больницу. Думал, на неделю, дней на десять, а загремел на полный двадцать один день.
За это время Дуся ни разу у меня не появилась.
У меня и день рождения как раз на пребывание в больнице пришелся. От Дуси ни слуху ни духу. Я пытался ей звонить. Но она просто вырубила все телефоны.
Однажды мне все-таки удалось ее поймать. Мы проговорили два часа. И, скажу вам, это был, наверное, самый жестокий разговор в моей жизни. Дуся просто решила меня тогда морально уничтожить. Тогда выяснилось, что я ничтожество и бездарность, нищий, что она меня содержала и так далее, и тому подобное...
Сейчас все вернулось на круги своя. Я пережил расставание с Дусей. Нити, связывающие нас, рвались долго и больно. Но все же порвались. Я снова один.
Рядом со мной только мои собаки. И, знаете, как сказал классик, чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак. Это точно. Они не предадут никогда...