Секретная дочь президента

Новость о том, что первый человек Франции ведет двойную жизнь, стала одним из самым крупных скандалов в истории страны.
Юлия Козлова
|
21 Февраля 2013

У меня в наследство от той жизни осталось множество психологических проблем. Навсегда сохранился рефлекс «прячься скорее». Он непроизвольно проявляется чуть ли не ежедневно. И я не могу ни избавиться от него, ни вылечиться. Мне удалось найти свое место в жизни, я работаю, преподаю философию в университете, пишу книги… у меня много поводов чувствовать себя твердо стоящей на ногах, выглядеть достойной в глазах людей в образе дочери Миттерана. Но психика все равно живет по своим законам. Я все время хочу спрятаться, будто бы мой секрет по-прежнему никому не известен.

— Мазарин, у отца ведь была еще одна тайна, о которой не знала страна.

— Да. В первый же год своего избрания на пост президента папа узнал, что у него рак.

«Неужели я пропал?» — спросил он своего лечащего врача, профессора Адольфа Стега. «Никогда нельзя сдаваться. А вам — тем более», — ответил тот.

Папа запретил ему рассказывать о болезни Даниэль, сыновьям и всем коллегам в правительстве. Приказал не отображать диагноз в официальном бюллетене о состоянии здоровья президента. Иными словами, он снова всех обманул. Но через два часа после того, как состоялся этот разговор, отец отправился на улицу Жакоб и во всем признался моей матери. «Мои шансы очень малы, — сказал он ей. — Профессор Стег дает мне три года жизни».

Еще сказал, что совсем не напуган, не растерян. А наоборот — собран, осторожен, четок и намерен не спешить в решении всех важных вопросов.

Слишком долго — тридцать лет! — он шел к своему посту, не смеет он так просто сдаться, даже когда диагноз говорит ему, что борьба вроде как бессмысленна. Он прекрасно понимает: если новость просочится, левые и правые враги сотрут его в порошок, устроят пляски на костях. А поэтому он останется в строю, и жизнь будет продолжаться так, будто бы ничего не произошло. Спокойно.

И вот ведь что поразительно: сила воли отца оказалась столь фантастической, что он сделал невозможное — взял под контроль свою смертельную болезнь. Был случай, когда он должен был выступать на европейском референдуме, а ему требовалась незамедлительная операция. Он провел дебаты, превозмогая дикую боль. В коротких перерывах он опускался на диван, отдыхал.

После выступления его прямиком отправили на операционный стол. После операции он решил сделать официальное заявление соотечественникам. Это было 11 сентября 1992 года. Смелый и отчаянный поступок.

Отец ненавидел свою болезнь. Ненавидел за то, что впервые встретил противника, который оказался сильнее его.

Мне исполнилось 20 лет, когда он умер. К тому времени я уже жила отдельно от родителей, в съемной квартире, а мама исполняла функции сиделки. Днями и ночами обслуживала папу, подносила лекарства. Он передвигался по дому в халате, выглядел отсутствующим. И хотя я часто пыталась его рассмешить, он не реагировал. Отмалчивался. Брал меня за руку, не отпускал. Я отказывалась жалеть его, ведь точно знала — он этого не потерпит, да и разбаловал он нас своими победами.

После его операций проходили месяцы, годы, он постоянно выигрывал. И сейчас выиграет, думала я. Заканчивался его второй президентский срок, он стал заводить многозначительные разговоры о том, что якобы свое дело он довел до логического конца, достаточно пожил, пора уходить. Как-то раз мама отвела меня в библиотеку и сказала: «Папа решил, что его должны похоронить в Жарнаке». — «Похоронить? Мама, ты что, он же лежит в соседней комнате! Как ты смеешь говорить о похоронах?»

Лицо у мамы печальное, взгляд пустой, глаза сухие. Она будто не слышит меня. Говорит, что папа, естественно, о нас позаботится и не оставит ни с чем. Она говорит так, будто он уже умер.

Я тогда убежала, не дослушала мать до конца.

Будто нарочно, старалась собирать шумные компании и, пожалуй, никогда так много не смеялась, как в те дни, которые, по словам мамы, были для отца последними… И в день его смерти, когда она постучалась ко мне в шесть утра со словами «его больше нет», я была среди друзей, заснувших кто где после затяжной ночной гулянки. «Папа умер этой ночью. У тебя есть два часа, чтобы проститься с ним до того, как об этом объявят официально. Собирайся и иди прямо сейчас».

Выхожу на улицу. Так холодно, так одиноко! Париж еще спит, фонари не горят. Иду по знакомым переулкам в последний раз. Больше это не будет адресом папы. Захожу в подъезд. Поднимаюсь по лестницам. Меня пропускают охранники. Замечаю, что у них красные глаза, они меня приобнимают. Слегка. Ничего не говорят. Прошу их оставить меня наедине с отцом.

Вхожу внутрь, туда, где он лежит. Закрываю за собой дверь. И… испускаю вопль. Долгий, тяжелый, он срывается в хрип… Моя великая тайна, мой отец, любовь моя — ничего этого больше не было. Я просидела рядом с ним два нескончаемых часа. И ушла.

…Позже по радио объявили что Фрасуа Миттеран умер в восемь утра. О тех двух часах так никто и не узнал. Они были только нашими. Нашей новой тайной. Очередной. Последней на этот раз. А потом состоялась официальная церемония, на которую мы с мамой пришли наравне с Даниэль и сыновьями. Официальная и неофициальная семьи соединились. Я стояла и вспоминала об одной из наших последних бесед, когда напрямик спросила отца: «Веришь ли ты в то, что мы не расстанемся, когда для тебя все закончится?» Он ответил: «Может быть.

1 2 3 4 5 6 7 8 9
Подпишись на наш канал в Telegram

Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог