Такой Павел Скороделов, из Иркутска. Мне он очень понравился, даже показалось, что влюбилась. А уж как он мне в чувствах клялся! Гуляли с ним за ручку по городу. Но роман был исключительно платонический — я же еще школьница, как иначе? Помню, бежала за поездом, увозящим его, выпускника мореходки, в Иркутск, а он кричал с подножки вагона: «Буду писать! Обязательно увидимся!» Пару писем действительно прислал… Перед отъездом этот Паша подарил мне гитару, и вот с ней случилась совершенно мистическая история. Однажды ночью лопнули все шесть струн! А на следующий день его друг, который оставался в Таллине, говорит мне: «Лариса, не жди Пашу. Он тебя обманул. У него на родине — невеста беременная, скоро ребенок родится». Вот такая была у меня трагическая первая любовь… Кстати, потом я с этим Скороделовым встретилась.
Году в 62-м. Он пришел на премьеру фильма «На семи ветрах». Мало изменился, но был какой-то уже не тот — тусклый. От бравого курсанта ничего не осталось. Плавал он не по морю, а по реке, был женат, имел уже двоих или даже троих детей. Я подумала: «Как хорошо, что жизнь нас развела! И что я делала бы с ним в Иркутске? Он на барже плавал бы, а я?..»
— Звездой экрана точно бы не стала…
— Вот именно. А я с детства хотела быть артисткой. Во Дворце пионеров в театральный коллектив ходила, Снежную королеву играла, и в школе драмкружок посещала. А вместе со мной — Володя Коренев, Виталий Коняев, Игорь Ясулович. Наш руководитель Иван Данилович Россомахин (он был актером Русского драматического театра в Таллине) умер лишь несколько лет назад.
Замечательный был педагог. Так вот, после школы все мы поехали поступать в театральные вузы. Ребята поступили, а я провалилась. Вернулась и пошла на подиум, потому что манекенщица, как мне казалось, почти актриса — выходит к зрителям, переодевается, слышит аплодисменты в свой адрес… Впрочем, в тот год я не только по подиуму ходила, но и на кондитерской фабрике трудилась. Мама устроила — она там работала. Мы же у дяди жили, я не хотела на его шее висеть. Так вот, я делала зефир. И невзлюбила его на всю жизнь. А через год поехала штурмовать ВГИК. Меня взяли, и началась совсем другая жизнь.
— А мишка?
— А мишку, уезжая из Эстонии, я отдала папиной сестре, вернее, ее маленьким девчонкам. Они тоже с этим зверем выросли.
Недавно попросила у родственников: верните! И вот привезли из Эстонии. Глазки ему новые пришили, одежонку поменяли. Сколько же лет тебе, парень? Семьдесят с чем-то. Даже не верится, что когда-то он радовал Люсю, был в руках у моего отца, пережил вместе с нами блокаду, эвакуацию… Тоже судьба, правда?
Сейчас покажу вам фото, на котором она снята с этим мишкой. Вот… Это, наверное, год тридцать девятый, перед войной. Видите: шелковый бантик, нарядное платьице и этот самый Михайло Потапыч, к груди прижатый… Люсе здесь года четыре.
