Мама занималась в Мелитополе в школьной самодеятельности, бабушка ее обшивала, разучивала с ней стихи. После окончания школы дала денег и отправила ее в Москву учиться на артистку. Там, во ВГИКе, мои родители и встретились…
Мамин жених Володя Ивашов был самым знаменитым студентом ВГИКа. С «Балладой о солдате» он успел съездить в Америку. Привез оттуда джинсовый костюм, ковбойские сапоги и шляпу. Щеголял в обновках, ловя восторженные взгляды девушек. Правда, это было единственным богатством, которым папа мог похвастать. Простой паренек, родом из рабочей семьи, вырос в большой коммунальной квартире.
Мама с папой поженились студентами. Деваться им было некуда, пришлось ютиться с его родителями в Косом тупике.
Папины родители спали в маленькой комнатке на кровати, а в другой, смежной, — сестра Галя на сундуке, на полу — старший брат папы и молодожены. Когда я появился на свет, Галин огромный сундук мне торжественно передали по наследству. На него постелили матрас, там я и дрых.
Вскоре молодой семье дали маленькую «двушку» на Фрунзенской набережной. После коммуналки моим родителям она показалась дворцом!
А тут и детство мое мелитопольское закончилось. Пора в школу идти. Из Мелитополя пришлось выписывать бабу Катю — и она весь учебный год, до моих каникул, за мной смотрела. Каникулы пролетали незаметно. Кончалось лето — и баба Катя везла меня обратно на поезде «Мелитополь—Москва». С билетами была вечная проблема, помню, как однажды мы с ней спали в купе на полу.
Каждый раз баба Катя брала с собой огромное количество багажа — 16 мест.
Многочисленные сумки, баулы и чемоданы с трудом распихивали по всему вагону. Чего там только не было: шубы с нафталиновыми мешочками в карманах, пальто, туфли, пуховые платки... А главное, она свое приданое таскала, хотя никогда не была замужем. А потом все это добро снова паковалось и все 16 мест багажа переезжали обратно в Мелитополь. Смешно, но несколько саквояжей и баулов так и стояли весь год в углу не распакованными.
В квартире родителей она была единоличной хозяйкой. Мама у нее обычно спрашивала: «А где скатерть?» — «Сейчас дам». — «А где гречка?» — «В нижнем шкафу». Баба Катя была «интендантом» дома и завхозом.
Мама с ней не спорила, полностью подчинялась. Баба Катя, командуя на кухне, выгоняла маму: «Да ты это не умеешь!» и варила борщ по особенному рецепту.
Баба Катя очень любила папу, он был ей как сын. А уж обо мне-то и говорить нечего: она мне была самым родным человеком. Родители вечно на съемках, а баба Катя покормит, напоит, в школу проводит и уроки проверит. Но за шалости могла и резиновой мухобойкой по заднице пройтись. Это «орудие воспитания» продавалось во всех хозяйственных магазинах и стоило тогда 20 копеек. Она била с пугающим свистом, зато не больно.
Однажды родители взяли меня с собой на съемки «Новых приключений неуловимых» в Ялту. Мне было лет семь, оставить было не с кем — баба Катя, прихватив свое приданое, укатила в Мелитополь.
Жили мы в гостинице «Ореанда».
Однажды, когда нас не было, воры залезли в номер через окно и украли родительские шмотки, оставив только носки и трусы.
С сыном режиссера фильма Эдмонда Кеосаяна Давидом мы учились в одной школе. Так что в Ялте весело проводили время: купались в море, играли, бегали на съемочную площадку посмотреть, как взрослые дяденьки понарошку играют «в шпионов», а другие дяденьки снимают это на камеру.
Я не отлипал от пиротехников. И влюбился в эту профессию раз и навсегда! Дымовухи, выстрелы, взрывы — вот это было не понарошку. С тех пор я заделался пиротехником-любителем.
