Чего только не напринимала, а легче не стало… А у меня там сложно. Кстати, тот же упомянутый Маковецкий восхищается: «Вы ж 22 минуты одна на сцене. Без партнера. Даже подпереть некому! Но, Галина Львовна, публика сидит, затаив дыхание!»
— Кстати, совершенно согласна с Сергеем Васильевичем!
— Вот! Когда публика принимает, это как аккумуляторная подпитка! Хоть мертвая, хоть какая, но воодушевляешься. Дыхания не хватает, сердце стучит как сумасшедшее, а удовольствие громадное!.. Такая вот странная у нас профессия.
Мне недавно вручали «Хрустальную Турандот», которую я первым делом расколотила, и Римасу пришлось отдать мне свою статуэтку… И я говорила, что для меня очень важно получить эту премию на вахтанговской сцене.
Потому что именно тут я все получила и все потеряла. И это не пафос, это сама жизнь.
Время — удивительная субстанция, особенно для актрисы. Иногда на Тверской я закрываю глаза и слышу, как летит ледок из-под быстрых саней, несущих своих седоков к неведомому и наверняка прекрасному «Яру». «Барин! За полтинничек в лучшем виде домчу!» И я действительно чувствую, что вместо чопорного ридикюля «старейшей актрисы Москвы» в моих руках снова тот самый красный мешок для калош…