Стоять незачем…», рассказывал об этом направо и налево:
— Нет, вы только представьте себе — старый хрыч расстегнул мне ширинку и хотел, чтобы я расстегнул ширинку ему!
Уверяли, что лифтер Концертного зала отказывался работать в день вручения Нобелевских премий, оттого что король заигрывал с ним в лифте.
О предосудительных наклонностях и чудачествах прапрадедушки Виктории знала вся Швеция, и тем не менее его любили как никакого другого короля — он был таким непосредственным и милым, что подданные прощали ему все. Праправнучка, не раз представляя, как дедушка Густав, стоя на карачках, возится на своей любимой клумбе, а за ним, с совочком, рассадой и почтительной миной на физиономии стоит на коленях облаченный в парадную форму королевский адъютант, всякий раз хохотала.
...В стокгольмском квартале Васастан, где на одной из крыш жил Карлсон, в типовой шведской квартире — 45 квадратных метров на человека плюс еще одна комната — был включен телевизор.
Шла прямая трансляция бракосочетания кронпринцессы, у экрана сидела молодая красивая женщина с ребенком на коленях. Жозефина Дэвисон приходилась родней королевскому дому, хотя и очень условной: отчим Жозефины, Роберт Чанг, был из Бернадотов, его мать принадлежала к боковой линии королевского дома. Жозефина работала медсестрой. Даниэль Коллерт бросил ради нее кронпринцессу Викторию, и сейчас она сравнивала двух мужчин.
Вестлинг не шел ни в какое сравнение с ее Даниэлем, хотя то, что будущий герцог Вестергетландский с его огромным ртом и слегка выпученными глазами похож на восторженного лягушонка, выглядело забавно и мило.
Жозефина и Даниэль начали встречаться давно, когда он и кронпринцесса еще были вместе.
Они гуляли по городу или сидели в кафе и просто болтали — между ней и Даниэлем еще не было романа… И все же что-то их соединяло очень крепко — они могли не видеться месяцами, а потом Даниэль возвращался в Стокгольм и набирал ее номер.
Так случилось и в тот год, когда он вернулся домой из Соединенных Штатов. Звонок, предложение встретиться — и вот он уже подхватывает ее на Фьелльгатан, сажает в свой видавший виды серый Mercedes и везет на Библиотексгатан.
Паркуется за углом и ведет по пешеходной улице в кафе «Локис» — они встречались там столько лет, что это место стало для них родным.
В «Локисе» все было по-прежнему. Четыре ступени вниз, стеклянная дверь с изображением медведя, тесный, обшитый дубовыми панелями зал — и их столик у окна. Он, как всегда, оказался свободен. Меню принесла немолодая полная улыбчивая официантка, которую они помнили с тех пор, как впервые сюда заглянули. Даниэль был мрачен. Когда Жозефина спросила, в чем дело, он сказал, что у них с Викторией все разваливается.
—…Наша любовь перегорела. Люди должны куда-то двигаться, а мы топчемся на месте. Я не могу забыть о кино и стать тенью Виктории, а она — отказаться от короны.
Жозефина призналась Даниэлю в том, что ее новый парень — настоящее чудовище: пьет как свинья, приходит домой за полночь и водит компанию черт знает с кем.
Ее не удивит, если к ним вломится полиция и на следующее утро газеты выйдут с фотографиями Жозефины, под которыми будет подпись: «Подружка преступника, которому грозит пятнадцатилетний тюремный срок». Даниэль посоветовал набраться мужества и изменить свою жизнь. Сам он так и сделал: поняв, что большого актера из него не выйдет, стал продюсером. Отчим многому его научил, он знает, как найти деньги на фильм, а друг, Стив Алам, занимается творчеством, он режиссер. Кинокомпания Collert Aalam Film состоит из них двоих. Этого вполне достаточно, больше им и не надо… Они проговорили несколько часов, до тех пор пока за окном не стемнело.