Народ на улицах с любопытством наблюдал эту процессию.
Наконец, подтверждая верность давнего пророчества Карраччи, Бернини доверили возвести в главном римском соборе кафедру и киворий — сень, которая обозначила бы место погребения святого Петра. В помощники дали худого, аскетичного на вид человека — архитектора Борромини.
Когда огромный балдахин возвысился в центре собора, собравшиеся со всего Рима и окрестностей верующие, которых, казалось бы, мало чем можно было удивить в Вечном городе, пришли в восторг. Бернини выдали щедрую плату — аж десять тысяч скудо, еще и его братьев оделили хорошими должностями при папских базиликах. (Что касается денег и подарков, то мастер никогда не испытывал в них недостатка.
Например, английский король Карл I преподнес ему кольцо со своей руки, и это кроме прочих богатых даров, а кардинал Ришелье — алмазное украшение.)
О его же помощнике, Борромини, никто не вспомнил. Тот, нервный, самолюбивый, знавший себе цену, расстроился и затаил обиду.
…И вот спустя годы пришла очередь потерять душевный покой Маттео Буонарелли, но он либо ничего не знал о неверности своей супруги, либо предпочитал молчать: все-таки ее любовник — его учитель, которого к тому же опекает сам папа римский. По всему выходило, что скромному помощнику мастера лучше делать вид, что ничего не происходит. Так Костанца стала любовницей Бернини...
Обычно она входила к нему через неприметную для посторонних дверь и чувствовала себя в этом богатом доме, комнаты которого были увешаны картинами и уставлены скульптурой, так же легко и просто, как в своем скромном жилище. Порой Костанца была очень серьезной и, опустившись на кровать Лоренцо, задумчиво смотрела вдаль, иногда она сердилась или капризничала, а то вдруг смеялась и сводила его с ума своей непредсказуемостью. Вскоре, однако, до Бернини дошли слухи о том, что Костанца не верна не только своему мужу. Поползли разговоры, что она изменяет и Лоренцо, причем с его младшим братом Луиджи... Он тоже был скульптором и архитектором, но разве кто-нибудь осмелился бы сравнить его талант с талантом брата?
Ревность терзала Лоренцо, мешая работать, в конце концов он решил проверить, болтают ли о Костанце ерунду, или молва не так уж неправа.
Однажды как бы между прочим он сообщил Луиджи, что уезжает из города по делам на несколько дней, но конечно же никуда не поехал.
В первую же ночь слуга, посланный к дому Костанцы, сообщил, что тот, кого подозревают в связи с синьорой Буонарелли, прокрался к ней. Лоренцо вместе со слугой притаились у дома. Открылась входная дверь, из которой воровато выскользнул на улицу Луиджи. В следующий момент, ломая кусты и чуть не падая, Лоренцо бросился к нему. Началась погоня по улицам Рима, пока старший с железным прутом в руках не настиг младшего, едва вбежавшего в собор Святого Петра. Здесь, у входа, Лоренцо стал наносить брату удары прутом и, наверное, забил бы до смерти, но, к счастью, мать, которой успели сообщить о схватке ее сыновей, позвала гвардейцев, и те растащили дерущихся.
Костанцу нашли в комнате обливающейся кровью: лицо женщины было располосовано ножом.
Выяснили, что увечья синьоре Буонарелли нанес слуга кавалера Бернини, им же подосланный. Слугу арестовали. Синьору тоже заключили в тюрьму: за прелюбодеяние. А Луиджи отправился в изгнание, в Болонью.
— …Ну что ж? — папа Урбан VIII посмотрел на Бернини. — За драку, да еще устроенную в храме, приговариваю вас к штрафу. И к женитьбе. Дадим вам в жены самую красивую девушку Рима, — понтифик улыбнулся, — чтобы на других не заглядывались.
Невесту Лоренцо и вправду подобрали на зависть: Катерина, дочь секретаря Сообщества святейшей Аннунциаты, Паоло Тезио, была умна и красива.
