Бедная Мод выслушала сбивчивые, стыдливые признания Алана, что к этой «пустой и вздорной», как он теперь сам понимает, женщине его влечет какая-то роковая сила… Воссоединившиеся родители Кристофера вновь поселились в Суссексе, вот только сын наотрез отказался жить вместе с ними и остался у тети Мод.
Однажды Кристофер сравнил любовь своего отца к матери с любовью прустовского Свана к Одетте; Дафна даже в возрасте оставалась очень хороша: белоснежная кожа, изумительные формы; Алану она по-прежнему казалась божеством, хотя насчет ее ума он больше не обольщался. Тем не менее Милн прилежно выполнял все ее приказы, терпел, когда жена обзывала его детским писателишкой с опилками в голове. Он прилежно пропалывал белые розы Дафны — занятие, которое ненавидел, — когда в 1951 году с ним случился удар.
Алан лежал полупарализованный, оглушенный свалившимся несчастьем, а жена твердила: она так и знала, он в конце концов превратит ее в сиделку. Тогда Алан, чтобы ей угодить, совершил последний геройский поступок: тайком вызвал знакомого нейрохирурга и договорился с ним об операции на мозге, которая с большой долей вероятности избавит от паралича и не даст деградировать мозгу. Врач пытался его отговорить, но Милн уперся: он не хочет быть обузой для жены, уж лучше умереть. Позже Кристофер решит, что это была попытка отца быстрее умереть. Лишь три дня после операции Алан сохранял ясное сознание; почувствовав, что рассудок начинает угасать, он с трудом нацарапал жене записку: «Отвези меня к Мод», однако Дафна не потрудилась разобрать каракули полоумного мужа.
После того как Милн впал в частичную кому, в которой провел несколько сумеречных лет, его в основном держали в клиниках — Дафна боялась находиться наедине с тяжелобольным сумасшедшим. При этом родственников мужа — ни Мод, ни племянников — она к нему не подпускала. Кристофер всего пару раз навестил отца: для него это зрелище было невыносимым. Милн отмучился 31 января 1956 года: на похоронах отца сын видел свою мать в последний раз, хотя она пережила мужа на 15 лет. После того как гроб Алана засыпали землей, он шепнул на ухо Дафне что-то такое, за что мать при всех ответила ему пощечиной. Кристофер криво усмехнулся, приподнял шляпу и зашагал прочь.
На похороны Дафны Милн ее единственный сын не приедет.