Адвокат Виктора все продолжал названивать, предлагал подписать мировое соглашение по разделу имущества. Я попросила знакомого юриста помочь. Она, выслушав Витиного адвоката, предупредила: «Ира, он тебя вообще без всего хочет оставить». Тут и выяснилось, что все недвижимое и движимое имущество записано на него и его дочь. Получается, после стольких лет брака я ни на что не имею права?
В отчаянии поехала к Иосифу Кобзону. Мы сидели у него в кабинете, я рассказывала о том, что произошло, с трудом сдерживая слезы.
— Знаешь, я Виктора в последнее время не узнаю… Он изменился, это правда, — сочувственно покачал головой Иосиф Давыдович. — Но ведь он помог тебе похоронить маму.. Виктор говорит, ты не нуждаешься… Я горько усмехнулась.
Ну не буду же я мелочиться и рассказывать, как в доме протекла труба, а мне было нечем заплатить сантехнику.
Сидела в кабинете Кобзона и плакала. Он предложил: «Давайте встретимся все втроем. Пусть Виктор приедет ко мне, постараемся все решить». На этом и расстались. У метро открываю сумку — а там деньги. Бегу обратно: «Иосиф Давыдович, что это за деньги?» Он меня обнял: «Это твоей маме за Елисеева». Слышала, Виктор ходил к Кобзону, только не в назначенное время, а позже. О чем они говорили, не знаю...
Наступил сентябрь. Живу на одну пенсию. Слава богу, сын помогал. Но и у него вскоре начались проблемы. Когда мы развелись, Олегу (он у Виктора в ансамбле был солистом) поставили условие: «Если завтра не встанешь в хор, уволим по статье». И Олег уволился.
Командующий корил мужа: «Ну зачем мелочишься! Ты ведь не с ним разводишься, а с его матерью».
Неожиданно стали звонить знакомые с известием, что на сайте выложены фото Виктора с Курганской: как отдыхают в круизе, как живут уже в своем доме в Крыму, как Наталья роскошно одета, как сверкают на ней драгоценности...
Адвокат меня уверял: «Да это плевое дело! Задача для студента первого курса. Вы 17 лет живете вместе. Все имущество делится пополам. Не переживайте».
Но когда началось судебное разбирательство, оказалось, что все не так просто. Делить-то нечего. В 2009-м году Виктор все переписал на дочь: Рузу, крымские дома, охотхозяйство и прочее.
Остались дом в Переделкине и московская квартира. Правда, в ней прописан Елисеев со своей новорожденной дочерью... Как-то давно он мне предложил: «Давай квартиру Юле отдадим. Мы же все равно в Переделкино переезжаем». Но я не согласилась, единственный раз проявив твердость. Господь бог дал мне силы. А то бы вообще без угла осталась…
Почти год жила, томясь неизвестностью, что дальше. Где я буду жить? А главное — на что? «Зачем ушла с работы?» — упрекала себя.
Как-то заехала к сыну. Вдруг звонит приятельница:
— Ты дома? В Москве? В Переделкине почему-то много машин стоит у вашего забора. Срочно приезжай.
Мы с Олегом помчались. Подъезжаем к дому. Везде снуют солдаты, меняют замки в дверях. Вспомнила, как в свое время подруги предупреждали: «Хоть свои личные вещи упакуй. А то придется при своем бывшем белье собирать».
Выходим из машины, сын шепчет: «Только об одном тебя умоляю — не плачь…» Но у меня были так расшатаны нервы, что слезы лились сами. Заходим в дом. Навстречу — Наталья.
— Здравствуйте, — говорю. — Вы кто?
Она и бровью не повела:
— А вы-то кто?
За ее спиной маячит фигура Виктора.
— Это моя жена. Она беременна.
