Мартин искренне разделял это заблуждение, пока снова не встретил Пэрис Макбрайд. Судьба словно дала обоим второй шанс: они пересеклись на очередном собрании фантастов и, как водится, снова оказались в гостиничном номере. Жизнь здорово помотала миловидную барышню с волшебным именем Пэрис: она с грустной усмешкой рассказывала Джорджу, как работала в цирке администратором, объездила с гастролями всю страну, а теперь служит официанткой в одном из кафетериев Портленда. Клиенты — по большей части дремучие хамы, но она не жалуется. У Пэрис есть отдушина: она по-прежнему обожает фантастику и скупает все новинки подряд. Она ничего не требовала и, конечно, ничего от него не ждала, и именно это тронуло его сердце. Он пригласил Пэрис погостить у него дома в Санта-Фе. Девушка, взяв краткосрочный отпуск, приехала, да так и осталась навсегда.
Ей в самом деле тут очень понравилось. Во-первых, город буквально наводнен поклонниками фантастики. Раз в неделю они собираются у кого-нибудь дома на веранде, увитой плющом, и обсуждают не только прочитанные книги, но и мировые новости, политиков, комедийные шоу. Потом обязательно пьют пиво и жарят свиные ребрышки на гриле — здешняя еда понравилась Пэрис ничуть не меньше, чем люди. В Санта-Фе готовили еще неподражаемые бурито с горчицей и перцем, а Джордж, как выяснилось, не дурак был поесть. Пэрис раз и навсегда избавила его от всех забот, связанных с готовкой, как, впрочем, и со стиркой белья, штукатуркой стен, поливкой крокусов на газоне. Она навела порядок в его холостяцкой берлоге: кое-что выбросила, кое-что докупила и вообще очень прочно взялась как за интерьер, так и за экстерьер его жилища. С годами его дама, правда, располнела, стала носить очки и нередко пилила его за отсутствие здорового режима и бардак в кабинете, но никогда не посягала на святое — те часы, что Мартин отводил на писательский труд.
Почти семь часов ежедневно перед белым листом бумаги — его персональное чистилище, личный ад и рай одновременно.
…Честно говоря, Джорджа немного беспокоило, что все с самого начала складывалось как-то удачно: переговоры с кабельным каналом НВО довольно быстро завершились положительным результатом. Руководство канала отдавало себе отчет в том, что экранизация книг Джорджа Мартина потянет за собой немалые денежные траты, да и вообще это будет первый телевизионный проект подобного рода, но… как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанское, и боссы канала готовы были рискнуть.
Помимо продюсирования Дэвид и Дэн собирались заняться переработкой книг Мартина в сценарий, и это обстоятельство наводило писателя на куда более печальные размышления… Впрочем, оба клялись, что не собираются сбрасывать Мартина со счетов: наоборот, ему предложили лично написать одну из серий первого сезона и посулили решающий голос при утверждении актеров. Древний континент Вестерос, на котором, по замыслу писателя, и разворачивалась битва за Железный Трон между домами Ланнистеров, Баратеонов, Старков и Таргариенов, решено было снимать по частям в Северной Ирландии, Шотландии и Марокко. Мартин, конечно, не удержался и посетил все самые важные места съемок: и средневековые замки в Шотландии и Ирландии, и городок Варзазат, что в Марокко. В целом он остался доволен происходящим.
Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Сценарий пилотной серии Дэвид и Дэн, — а башковитые парни-то оказались! — кое-где ужали, что-то присочинили, но все в пределах разумного. По дороге домой в Санта-Фе Мартин, переполненный впечатлениями, умудрился заскочить на встречу с читателями в книжный магазин Vroman’s Bookstore, что в Пасадене. Народу — не протолкнуться. Очередь за автографами извивалась змеей и заканчивалась где-то на улице. Чего только не несли ему на подпись… Книги, старые журналы, почему-то даже электронные ридеры с закачанными в них всеми его романами. Лохматая девушка с серьгой в носу попросила Мартина расписаться на своей майке с изображением фамильного герба Старков — серого лютоволка на белом фоне. В толпе особенно выделялась одна забавная семейная пара. Она — довольно эксцентричного вида тетка в стоптанных кедах, а он — высокий здоровяк в черной вязаной шапочке, и это-то в такую жару.
