После безобразного столкновения в мастерской он стал более осмотрительным, и только. Отныне Пабло все контролировал и наотрез отказывался появляться с любовницей на публике, их отношения ушли в глухое подполье. Спустя десяток лет, окончательно расставшись с Пабло, бабушка анализировала сей тройственный союз и говорила так: «Я была его ангелом, а бедная Дора — демоном. Мы создавали разные полюса, и он сосуществовал между нами. Видимо, Пабло испытывал потребность постоянно чувствовать себя на острие. Так ему лучше работалось».
Тем временем война переместилась во Францию. Был установлен комендантский час, повсюду рыскало гестапо, людей охватил животный страх покушений, допросов, доносов. Расцвел черный рынок, страна испытывала перебои со всеми жизненно необходимыми продуктами — от бензина до хлеба.
Жители города передвигались пешком, жили в нетопленых домах, все мечтали только о том, как бы поесть и согреться. Но даже в этом общем горе дедушка осмеливался жить по закону своих чувств. Его не пугали даже пули снайпера!
Каждый день он без дрожи в коленках отважно проделывал огромный путь по пустынному городу, переходя от одной женщины к другой. Война не изменила его привычек. Хотя попадись Пабло Пикассо в лапы фашистам, ему пришлось бы туго — эмигрант в Париже находился в группе повышенного риска, его в любой момент могли выслать обратно на родину.
Но время шло, оккупация закончилась, тревога ушла и… — Дедушка опять влюбился?
— Опять.
И вновь в юное создание. Его избранницу звали Франсуаза Жило, и Пабло увидел ее майским полднем 1943 года за столиком ресторана «Пре Кателан», где она сидела со своим другом и покровителем, кинозвездой Аленом Кюни, в те дни блиставшим на экранах всего Парижа в картине «Вечерние посетители». Влюбленность Пабло в молодую художницу прошла незамеченной как для моей бабушки, так и для Доры, с которыми он, как ни в чем не бывало, одновременно продолжал жить и заниматься любовью! И все тянулось бы невесть сколько, не случись с Дорой несчастье. Она догадывалась, что происходит, и это приводило ее в полное отчаяние, Дора беспрестанно плакала, находилась в подавленном, угнетенном состоянии, нервные срывы повторялись все чаще. Однажды она не смогла больше им противостоять — и ее забрали в психиатрическую клинику Святой Анны.
Там врачи пытались лечить бедняжку электрошоком.
Лично я понимаю, что ответственность за ее тяжелое моральное состояние и помутнение рассудка на почве страданий лежала на Пабло. Но тогда об этом догадывались лишь его близкие друзья. Кто-то из них даже призывал Пабло проявить жалость и ответственность, убеждая, что это он довел Дору до психушки. Пабло, как мог, пытался загладить свою вину: добился, чтобы ее выписали, и приставил к ней «сиделку» — своего близкого друга, психоаналитика Жака Лакана.
Месье Лакан, изучив состояние Доры, пришел к выводу — у экзальтированной женщины были предпосылки для подобного диагноза, Пабло лишь подтолкнул ее к пропасти, нажал на «опасные рычаги», пустив судьбу Доры под откос.
— Он не пытался ее спасти?
— Его любовь к ней закончилась — скрывать это было уже бессмысленно, Дора все очень тонко воспринимала.
Но Пабло старался смягчить расставание. В августе 1945 года он повез Маар на прощальные каникулы в Антибы, где сделал последний подарок — купил ей дом в местечке Менерб. Именно там, кстати, она окончит свои дни.
На этом роман завершается, хотя, как уверяла меня бабушка, и Пабло, и Дора еще долго после расставания обменивались письмами, не теряя окончательно связи друг с другом. Не исключаю, что это всего лишь бабушкина фантазия. В 1997 году в Париже Дора умрет в полном одиночестве в возрасте 89 лет.
После смерти вскрыли личный архив Доры, который прежде никогда не покидал стен ее мастерской. Она оказалась не только одаренным фотографом, но и интересной художницей, которую Пикассо, и это логично, подавлял. В последние годы жизни Дора рисовала трагические вещи — мрачные, окутанные туманом окрестности вокруг своего дома в Менербе. Они передавали ее печаль, одержимость воспоминаниями о давно ушедшей любви.
— Франсуазу Жило Пикассо также предупредил о существовании гражданской семьи?
— Да, дед честно признался новой возлюбленной, что у него есть жена Мари-Терез и дочь Майя, к которым он сильно привязан и которых не хотел бы травмировать. Но юную художницу это не остановило.
Для нее 62-летний Пикассо был живым богом, и она отчаянно бросилась его завоевывать. У меня сохранилось письмо, которое Пабло написал Мари-Терез в пору увлеченности Франсуазой. Оно датировано 13 июля 1944 года. Цитирую:
«Запомни, ты всегда была для меня лучшей из всех женщин. Я люблю тебя, от всего сердца целую тебя».
В этом признании чувствовалось многое — и мольба о прощении, и прощание…
Соблазнив Франсуазу, дедушка параллельно успел очаровать еще и 17-летнюю поэтессу Женевьеву Лапорт, которая впоследствии долгие годы будет добросовестно исполнять обязанности тайной любовницы в отсутствие Франсуазы! Когда Пабло любил, он чувствовал себя неуязвимым и не стеснялся играть на нервах своих самых близких друзей, которые, естественно, были в курсе его амурных проказ.
Так, например, дед назначал любовные свидания в доме Поля Элюара в Сен-Тропезе — тот принимал Пабло с разными дамами, не зная, куда глаза девать от смущения.
В Жило Пабло обрел почти идеальную женщину — умную, энергичную, талантливую, яркую.
Он был настолько очарован, что стал просить девушку немедленно родить ему ребенка. Деду шел 66-й год, когда на свет появился его третий ребенок, сын Клод. Затем, через два года, Франсуаза родила дочь Палому.
Жило, в отличие от моей бабушки, не жила с закрытыми глазами. Застукав как-то Пабло в обществе той самой Женевьевы, забрала детей и без объяснений бросила Пабло.
