Я принимала, что у него параллельно идет своя жизнь. И никогда ничего не спрашивала, не задавала лишних вопросов. Я и так о нем все знала. Или почти все…
Его первой женой была Майя Михайловна Плисецкая, а Марис — ее первым мужем. Кстати, ни в одной официальной биографии Плисецкой об этом ни строчкой не упоминается. Везде написано: в 58-м Майя Плисецкая вышла замуж за композитора Родиона Щедрина. Да и Марис в своих мемуарах обходил их брак с Плисецкой молчанием. Думаю, они договорились, что никогда не будут говорить друг о друге, и обещание свое сдержали...
Они познакомились во время декады латвийского искусства. Юный Лиепа танцевал на сцене Большого театра, и Майя Михайловна сразу же его отметила. Как только он вернулся в Ригу, получил приглашение танцевать с Плисецкой «Лебединое озеро».
А когда Плисецкой предложили выступить с этим балетом в Будапеште, она пожелала ехать только с Марисом. Но его кандидатура не прошла в министерстве культуры. Тогда они быстро расписались.
До сих пор для всех загадка, сколько же продлился их скоропалительный брак? Три месяца, месяц, неделю?.. Когда я его об этом спрашивала, Марис отшучивался: «Мы были женаты неделю. В начале недели Майя всем говорила: «Боже, какой Марис великолепный!» А в конце недели разочарованно повторяла: «Боже! Какой он ужасный!»
Они были идеальными партнерами и, поженившись, видимо, решили, что будут идеальной парой. Но не сошлись характерами, да и Марис был значительно моложе жены…
Но несмотря на развод, Марис всегда восторгался Майей, для него лучше балерины на свете не было!
Часто повторял, что от ее глаз могут загореться декорации, такой она была темпераментной. А она ценила его как партнера.
Не знаю, сыграла ли в этом роль его женитьба на приме-балерине или нет, но в балетном мире Мариса считали выскочкой: провинциал, а еще выпендривается. Передразнивая его прибалтийский акцент, балетные звали Мариса на иностранный манер — Лиэпа! В этом было так много зависти…
А он действительно казался иностранным джентльменом: светские манеры, знание языков, невероятная галантность... А как одевался! По-моему, он был самым элегантным мужчиной в Советском Союзе.
Одним из первых стал носить длинную шубу, соболью шапку а-ля Шаляпин. Свои многочисленные лилово-голубые костюмы, которые так шли к его светлым глазам, заказывал у Пьера Кардена — по тем временам это было необычайной роскошью. Даже носки у него были особенные, не советские — дорогие, в шотландскую клетку. Он носил сумку из дорогой кожи через плечо, на пальцах — перстни с бриллиантами. Аристократ! Ну кто с ним мог тягаться?!
А как изысканно он ухаживал за женщинами! Марис записывал в записную толстенную книжку дни рождения жен послов, чиновников, деятелей культуры. И в эти дни посылал им цветы и билеты на свои спектакли. Надо ли описывать, какие овации они ему устраивали?
На гастролях за границей богатые дамы при виде Лиепы с ума сходили: не пропускали ни один его спектакль, вызывали на бис, осыпая его цветами. Да что цветами! Он привозил оттуда солидные подарки — оранжевую «Volvo» и серебристый «Gremlin».
Помню, как со смехом рассказывал об одной своей сказочно богатой поклоннице. Однажды она предложила: «Давай я тебе остров подарю». Он растерялся: «Что я с ним буду делать?» — «Жить». — «А где я буду танцевать?» — «Зачем тебе танцевать, если у тебя будет остров?!» — «Нет, пожалуй, я буду танцевать…» А в конце рассказа грустно вздохнул: «Дурак, почему я не остался на этом острове…»
Надо знать Мариса — ну какой ему остров? Он был в зените славы, вел богемный образ жизни. У него все должно было быть «комильфо»!
