Мухина хотела, чтобы в мастерской на Пречистенке работали дипломники Суриковского института, однако ее отдали Институту реставрации — а во второй половине дома до сих пор живут потомки скульптора. Ее наследство оказалось куда больше, чем думал Молотов: в СССР так и не узнали, что произошло с капиталами Мухиных. Перед смертью ее отец почти разорился, но Мухину ждало наследство деда-миллионера, владельца располагавшихся в Латвии домов, имений и заводов. В 1937 году после парижского триумфа по пути домой она заезжала в Ригу: партийное начальство рекомендовало ей отказаться от семейных денег. Она сделала это с большой помпой, заявление скульптора было опубликовано в газетах — но никаких бумаг Мухина не подписала. Вскоре Латвия вошла в состав СССР, и о наследстве забыли, но оказалось, оно ждало своего часа: среди прочего Мухиной причиталось 6 гектаров земли в центре Риги, часть из них правнуку Веры Игнатьевны удалось отсудить.