— шутили мы.
Решили попробовать свои силы в Нью-Йорке. Как Жанна любила говорить: «Мы в поиске…» Сначала шиковали — поселились на Манхэттене в отеле «Плаза». А потом жалели, что жили на широкую ногу. Деньги таяли, а заработки не росли. Из апартаментов пришлось переехать в однушку на Брайтон-Бич. Застали там еще Бориса Сичкина и Вилли Токарева. Когда Буба прогуливался по улице, все его приветствовали: «Вы из Одессы? Здрасте!» А Жанна, завернув в русский район, сжималась в комок, натягивала на глаза кепку и старалась быстрее добежать до нашей квартирки. Казалось, что ей было неуютно там находиться…
Жанна начала выступать в местном эмигрантском ресторане «Националь».
В разбитой американской мечте почему-то винила исключительно меня: поминала, что я не привез ее кассеты. Порой срывалась по таким пустякам! Как-то принес я в дом мороженое. «Шоколадное? — кричит. —Ты же знаешь, что люблю ванильное, эгоист!» Я молча разворачиваюсь и иду на улицу. Жанна догоняет у выхода из подъезда: «Я не хотела!» — сует в руки какой-то буклет. Выхожу, переворачиваю страницу, а там размашисто написано: «Я очень тебя люблю». Домой вернулся уже с ее любимым мороженым.
Жанне вообще на бумаге всегда было проще выражать свои чувства. Когда я уезжал в Огайо по делам, тоже получил от нее трогательную записку, на сей раз — на использованном билете в музей Голливуда: «Коля, ты обязательно звони. Это необходимо, чтобы нам было хорошо. Я хотела сказать тебе так много, а ты взял и ушел.
Не огорчайся, не грусти — только ты, и больше никто. Целую и обнимаю. Все будет хорошо».
Ссоры были мелкие, незначительные, но за ними в тот момент стояла большая проблема нашей неустроенности. Я, конечно, понимал, что Жанна тоскует — пишет письма и звонит друзьям на родину: «Как там, в Рашке?» Спрашивает по телефону у Игоря Николаева: «Кто сейчас у вас поет на эстраде?» И ведь Жанна пыталась говорить со мной о возвращении, но я был настроен на битву под американскими знаменами: «Пойми, не все сразу...» После ее отъезда вспомнил о своей актерской профессии, начал сниматься в эпизодах. Приходилось играть на одной площадке с Сандрой Баллок, Николь Кидман и Анджелиной Джоли. Позже в Нью-Йорке я получил и второе высшее образование…
Но сколько лет прошло! Жанна не могла столько ждать. Тем более что в Москве у нее когда-то все это уже было.
Четыре фотографии-марочки на документы: в кадр втиснулись мы с Жанной, я положил голову ей на плечо. Фотокабинка стояла в одном из парков Лос-Анджелесе. «Хочу запомнить этот момент: мы с тобой сегодня и сейчас», — Жанне так нравилось жить не будущим, а этим «сейчас».
Как не хотел я везти ее в аэропорт! В машине мы сидели обнявшись, тяжело мне было отрывать любимую от сердца... Сам я себя в России уже не видел. А Жанна не смогла остаться в Штатах. Ее манили концертные залы, а меня — американское гражданство. Все кончилось так прозаично — но не мог я больше отказываться от своей жизни ради Жанны! А мы ведь думали: когда- нибудь поженимся, даже фантазировали на тему общих детей...
Пожалуй, это был бы выход. Но всегда находилось что-то более важное и сиюминутное.
По возвращении в Россию Жанна надеялась произвести фурор новой песней о русской проститутке из «Калифорнии-рая», но ее героини уже открыто разгуливали по Тверской, в самом центре Москвы. Америкой у вас тогда уже никого нельзя было удивить... И все-таки сейчас Жанна Агузарова по-прежнему собирает залы. Трудно представить, как она там снова прижилась: у вас никто не улыбается и не говорит без повода «икскьюзми»…
Правда, я еще надеялся, что Жанна вернется. И долго-долго ее ждал, несколько лет был совсем один со своим американским паспортом. Не знал даже, куда ей звонить, — с нашей квартиры она съехала…
Пару раз Жанна сама набрала мой номер, но разговор не клеился. Наконец встретил в Нью-Йорке русскую женщину — Наталью из Саратова, у нас родилась дочь Николь, сейчас ей 10 лет. Как заботливый отец, я делаю с ней уроки, отвожу в школу на своем «Форде», а после занятий мы часто гуляем вдоль океана... Только иногда какой-нибудь эмигрант или бывший сосед по Брайтону спросит: «Где сейчас Жанна Агузарова?» Тогда я отшучиваюсь: «Она улетела от нас к звездам…», имея в виду, конечно, российский шоу-бизнес.